Странным образом пожар не коснулся ни одной из елей, которые окружали дом на некотором расстоянии.
«Чудесное место», — подумал Роецкий, приближаясь к руинам каменной террасы.
В этот момент из-за одного из обломков стены до него долетел звук ударов по железу.
— Кто-то тут есть, — шепнул, двигаясь в сторону звука. Прежде чем он переступил обгоревший косяк, из-за груды балок выглянул какой-то человек, поприветствовав его, приподняв шапку.
— Добрый вечер, пан!
— Добрый вечер! Вы случайно не знаете, чей это дом постигла такая беда?
— А как же, знаю. Здесь пять лет назад погорел некий пан Должицкий, инженер, и уехал потом в Америку. Уже пять лет стоит здесь эта погорельня, нетронутая с самого дня пожара. Я тут присмотрел себе среди развалин несколько железных скоб, чтобы укрепить углы дома, и сейчас забираю их с собой; все равно никому не пригодятся, а я, с вашего позволения, по специальности плотник и строитель.
— Ах да, понимаю, пан плотник. Только немного странно, что здесь до сих пор никто не построился. Даже жаль это место — расположение такое красивое, такой живописный уголок. Или пан Должицкий, уезжая, оставил какое-то распоряжение по этому участку?
— Насколько я знаю, — пояснил ремесленник, — он отдал его даром городской гмине.
— Даром? Такое прелестное место, да еще после таких убытков?
Плотник таинственно улыбнулся:
— Он все равно не нашел бы покупателя. И в самом деле, как я вам уже говорил, за пять лет никто им не заинтересовался. В этом нет ничего удивительного; зачем причинять себе заведомый убыток? Всем известно, что Должицкий был не первый, кто обжегся на этом деле. Эх, да что тут много болтать — горелище, и баста.
— Горелище? Не понимаю. Разве это не то же самое, что пожарище?
— Нет, пан. Горелище; я знаю, что говорю. Горелище — это кое-что другое. Здешние жители прозвали это место горелищем, потому что здесь еще ни один дом не уберегся от пожара. На всей памяти людской, тянущейся далеко в прошлое, каждый дом, пусть даже самый поганый, поставленный на этом пригорке, рано или поздно доставался огню. Рассказывают люди, что ни один не простоял и четырех месяцев. Тьфу! — добавил он, сплюнув на землю. — Нечистое место, да и только!
Архивариус недоверчиво улыбнулся:
— Действительно, интересное совпадение случаев. Выглядит так, будто огонь прямо-таки взъелся на этот пригорок.
Плотник возмутился:
— Не «вроде», прошу пана, и не «выглядит» — а на самом деле взъелся. И то не на весь холм, потому что те пихты, как видите, не трогает — только на самую середину, то есть, собственно, на ту его часть, где возводили дома.
— Ну-ну, — заинтересованно продолжал Роецкий, — а вы, пан плотник, сколько пожаров на этом месте помните?
Ремесленник задумался, очевидно, копаясь в памяти.
— Десять, — ответил он через некоторое время. — На моей памяти здесь горело десять раз. А мне теперь тридцать лет.
— Фью-фью, — искренне удивился пан Анджей. — Это вроде как каждые три года.
— Да, как-то так выходит. Вроде как раньше горело чаще, когда люди еще не поняли, что тут происходит. Старейшие жители Кобрина хорошо помнят те времена; вы много узнали бы от них: странные истории рассказывают об этом проклятом холме. Поэтому в последние годы никто с окраины не спешил строить здесь дом. В мое время владельцами домов на этом месте были сплошь посторонние господа, которые либо ничего про это лихо не ведали, либо, как, например, этот Должицкий, ничего не хотели знать.
— А причины пожаров всегда были известны и понятны?
— Вроде да, а вроде и нет. Чаще всего загоралась сажа в дымоходе, но бывали и другие ««причины»: то однажды кто-то неосторожно бросит спичку, которая где-то в другом месте спокойно догорела бы до конца, не вызвав пожара, то снова по какой-то «случайности» окурок папиросы упадет на связку соломы под кроватью, или кто-то опрокинет на подушку горящую лампу. Последний пожар вспыхнул будто бы из-за неосторожности самой жены инженера Должицкого, которая чистила перчатки бензином слишком близко от горящей свечи. Всегда какая-то глупость, какая-то мелочь, которая в другом месте прошла бы без последствий, а тут, пан, сразу такой яростный огонь, что люди едва живыми убегали; даже спасти ничего не получалось. Городские пожарные рассказывают, что каждый раз будто бы что-то мешает им работать и печет, как дьявол; наша пожарная команда тоже неохотно выезжает на это место, потому что почти никто из них не выходит отсюда целым, без ожогов, а то и более серьезных ран.