Но давайте перейдем к поиску стиля.
Мне кажется, что в нем звучат два основных мотива, подчеркнуть которые мне более всего хотелось: мотив движения — быстрого, стремительного, мятежного, и второй, оперирующий абстракциями, — чистый, геометрически строгий мотив идеи.
Может быть, я выражаюсь неясно, однако тонкости стиля слишком глубоки, и в них непременно присутствует личное чувство. Впервые прочитав новеллу в кругу друзей и знакомых, я услышал такое замечание:
— Рассказ производит впечатление видёния.
Если это действительно так, то этим свойством «Машинист Грот» обязан именно мотиву движения, которым я пропитал его от начала до конца. Импульс, исходящий от произведения, передается читателю, который видит все в ускоренном темпе, как молнию. Движение связано с идейным основанием и с местностью, с окружением, в котором разыгрывается трагедия машиниста. Само название его, краткое и рубленое, проникнуто полетом разрывающего пространство снаряда.
Исповедь окончена. Добавлю еще, что мне очень нравится железная дорога и езжу я с удовольствием; в свое время я даже носился с намерением поступить туда на службу. Она всегда была для меня символом жизни и ее огненных пульсирующих артерий — символом демонизма движения, мощнейшей силы родом из ниоткуда, которая несет миры через межпланетные пространства в кругах вихрей без начала и конца — символ неказистый и миниатюрный относительно прообраза, но не менее дорогой, ибо он наш, человеческий, земной.
«Машинист Грот» полностью захватил меня и вдохновил на создание цикла «Демон движения», в котором он занял видное место.