— Остерегайтесь сквозняка, крылатый господин!
— Будьте спокойны, я закрываю дверь.
— Остерегайтесь сквозняка, господин, — упорно повторил, — порой можно и шею свернуть.
Кондуктор уже был в коридоре.
— Псих или пьяный, — заметил он вполголоса и прошел в соседний вагон.
Шигонь остался один.
Он пребывал в стадии одного из своих знаменитых «побегов». Однажды, ни с того ни с сего, этот странный человек находил себя в нескольких сотнях миль от родной Варшавы, где-нибудь на другом краю Европы, в Париже, Лондоне или в каком-то захолустном городке в Италии — к собственному удивлению просыпаясь в каком-то неведомом отеле, который видел впервые в жизни. Каким образом он, неожиданно для себя, оказывался в чужой среде, никогда не удавалось выяснить. Когда он расспрашивал служащих гостиниц, те обычно мерили этого высокого мужчину в желтом плаще любопытным, иногда ироничным взглядом и информировали его об очевидном состоянии вещей; что он прибыл вчера вечерним или утренним поездом, поужинал и потребовал ночлега. Однажды какой-то famulus[22] поинтересовался, не стоит ли ему случайно напомнить, под каким именем он прибыл? Впрочем, коварный вопрос был вполне обоснованным: человек, который запамятовал, что он делал предыдущим днем, может и не знать, как его зовут. Всякий раз эти импровизированные путешествия Тадеуша Шигоня были отмечены некими таинственными и необъяснимыми чертами: их бесцельность, полное забвение минувших событий, странная амнезия, охватывавшая все, что происходило от момента выезда до финального прибытия в незнакомую местность, красноречиво свидетельствовали, что данное явление было как минимум загадочным.
После возвращения из каждой такой авантюрной поездки все вновь возвращалось в норму — он, как и прежде, активно посещал в казино, играл в бридж, делал свои знаменитые ставки во время конных состязаний. Все шло по старинке, привычно, обыденно и банально…
Но однажды утром Шигонь внезапно исчезал и снова пропадал бесследно…
Причина этих побегов оставалась необъяснимой. По мнению некоторых, источник нужно было искать в атавистической стихии, коренившейся в самой его природе; в жилах Шигоня, похоже, текла цыганская кровь. Видимо, он унаследовал от своих вольных странствующих предков тоску по вечному бродяжничеству, жажду новых впечатлений, присущую этим королям торных дорог. В качестве прямого доказательства его «кочевничества» приводили тот факт, что Шигонь никогда не мог долго находиться на одном месте, зато непрерывно менял свое местожительство, переезжая из одной квартиры в другую. Какими бы ни были причины, побуждавшие этого чудака к романтическим путешествиям без явно определенной цели — он сам, несомненно, не одобрял их ex post[23] возвращения. Через некоторое время после таинственного исчезновения он так же неожиданно возвращался, злой, измотанный и мрачный. На протяжении нескольких последующих дней он закрывался дома, видимо избегая людей, перед которыми испытывал стыд и смущение.
Вероятно, наиболее интересным во всем этом было состояние Шигоня на протяжении таких «побегов» — состояние почти полного автоматизма с преобладанием подсознательных элементов.
Какая-то темная сила вырывала его из дома, гнала на вокзал, вталкивала в вагон — какой-то непреодолимый приказ не раз заставлял его посреди глубокой ночи покинуть уютную постель, вел, как обреченного, по лабиринтам улиц, убирая с дороги тысячи преград, усаживал в купе и отправлял в широкий мир. Начиналась езда вперед, на ощупь, наугад, какие-то полустанки, пересадки в неопределенном направлении и, наконец, остановка в каком-то городе, местечке или деревне, в неведомом краю, под незнакомым небом, неведомо почему именно здесь, а не где-то в другом месте — и, наконец, роковое пробуждение в неожиданной, дико чуждой местности…
Шигонь никогда не приезжал в одно и то же место: поезд всегда выбрасывал его в случайном пункте. Никогда не «пробуждался», то есть не осознавал бесцельности своих поступков во время поездки — нормальное психическое состояние возвращалось к нему полностью только после того, как он окончательно покидал поезд, и происходило это обычно вслед за глубоким освежающим сном в придорожной гостинице или на квартире.
И в данный момент он находился в состоянии, словно близком к трансу. Поезд, который его вез, выехал вчера утром из Парижа. Сел ли он на него в столице Франции или на какой-то станции по дороге — не ведал. Выехал откуда-то и ехал куда-то — вот и все, что можно было сказать по этому поводу…