— Кому? — машинально спросил тот.
— Обходчику Стругу. Лавр Струг, горбатый железнодорожник, на котором отдохнула природа, ныне являющийся королем глухих путей, их печальная, жаждущая освобождения душа.
— Я понял, — прошептал Ришпанс.
— Обходчик Струг, — страстно закончил железнодорожник, — некогда ученый, мыслитель, философ, брошенный судьбой, как игрушка, между рельсов презренного пути — добровольный страж забытых маршрутов, их фанатик, живущий среди людей…
Он поднялся, направляясь к выходу. Ришпанс подал ему руку.
— Я с вами, — твердо сказал он.
Дверь отодвинулась, и они вышли в коридор.
— До скорого свидания, — попрощался горбун, — я иду охотиться за душами дальше. У меня осталось еще три вагона…
И исчез в дверях переходной платформы.
Профессор задумчиво приблизился к окну, обрезал сигару и закурил.
Снаружи царила темнота. Лишь огни ламп, вырывающиеся в пространство из четырехугольников окон, быстро перемещались по обочинам насыпи, мимолетно открывая взору окрестности: поезд проносился через пустые луга и пастбища…
Какой-то мужчина приблизился к профессору, попросив огонька. Ришпанс стряхнул пепел с сигары и учтиво подал ее незнакомцу.
— Спасибо. Инженер Знеславский, — представился тот.
Завязался разговор.
— Вы заметили, как внезапно обезлюдел вагон? — спросил инженер, осматриваясь вокруг. — Коридор совершенно пуст. Я заглянул в два отделения и с удовольствием обнаружил, что в них полно свободных мест.
— Любопытно, — подхватил Ришпанс, — каково состояние дел в других классах.
— Можем их осмотреть!
И они прошли через несколько вагонов вплоть до конца поезда. Количество пассажиров во всем поезде в самом деле значительно уменьшилось.
— Это странно, — произнес профессор. — Полчаса назад была ужасная давка, но за это недолгое время поезд останавливался всего один раз.
— Действительно, — подтвердил Знеславский. — Наверное, тогда и вышли все эти люди. Загадочная высадка для одной, к тому же второстепенной станции.
Они уселись на одну из скамеек во втором классе. Под окном вполголоса разговаривали двое мужчин. Профессор с инженером уловили отрывок разговора.
— Знаете, — говорил один из пассажиров, похожий на чиновного канцеляриста, — что-то соблазняет меня покинуть этот поезд.
— И не говорите! — ответил второй. — Меня тоже. Дурацкое ощущение. Я нынче непременно должен быть в За-шумье, специально еду именно туда — а все-таки выйду уже на ближайшей станции и подожду там утреннего поезда. Экая волокита и пустая трата времени!
— Я последую вашему примеру, хоть и мне это тоже не с руки. Опоздаю в контору на несколько часов. Но иначе не могу. Я не поеду дальше этим поездом.
— Простите, — вмешался инженер. — А что, собственно, заставляет вас покинуть поезд с такими неудобствами для себя?
— Не знаю, — ответил чиновник. — Какое-то туманное предчувствие.
— Словно внутренний приказ, — пояснил его спутник.
— А может, давящая непостижимая тревога? — добавил Ришпанс, прищуриваясь с легкой ехидцей.
— Может, — спокойно отказал пассажир, — но я не стыжусь этого. Ощущение, которое я испытываю в данный момент, настолько необычное, настолько suigenerus[48]что, собственно, никак не похоже на то, что мы привыкли называть страхом.
Знеславский многозначительно взглянул на профессора.
— Может, пройдемся дальше?
Через некоторое время они оказались в почти пустом отделении третьего класса. Здесь, в сигарном дыму сидели трое мужчин и две женщины. Одна из них, молодая пригожая мещанка, говорила своей спутнице:
— Странная эта пани Зетульская! Ехала со мной в Жуп-ник, а сама вышла на полпути, за четыре мили до цели.
— Не говорила, почему? — допытывалась вторая женщина.
— Сказала, конечно, но я не думаю, что это правда. Будто бы она внезапно почувствовала недомогание и не могла дальше ехать поездом. Бог знает, что это было.
— А те два пана, которые так громко обсуждали предстоящее веселье в Троне завтрашним ранним утром, разве они не вышли еще в Питоме? Уже за Туронем как-то притихли и начали беспокойно крутиться по всему вагону — а потом их вдруг как будто вымело наружу. Знаете, пани, и мне тут тоже как-то не по себе…
В соседнем вагоне оба мужчины заметили, что пассажиры явно испытывают ощущение нервозности и тревоги. Люди яростно вытаскивали поклажу из багажных сеток, нетерпеливо выглядывали в окна, подталкивали друг друга к выходу на платформу вагона.