— Что за черт? — буркнул Ришпанс. — Вполне изысканное общество — сплошь элегантные господа и дамы. Почему эти люди так сильно хотят выйти на ближайшей станции? Насколько я помню, это какое-то захолустье.
— Именно так, — согласился инженер, — это Дрогичин, полустанок в чистом поле, глушь глухая. Вроде бы там только станция, почта и участок жандармерии. Гм… интересно! Что они там будут делать ночной порой?
Он взглянул на часы.
— Всего второй час.
— Гм-гм… — покачал головой профессор. — Мне припомнились интересные заключения, которые сделал один психолог после изучения статистики человеческих жертв в железнодорожных катастрофах.
— И что же? К каким выводам он пришел?
— Он обнаружил, что сравнительные потери оказались значительно меньшими, чем можно было бы предположить. Статистика свидетельствует, что поезда, попавшие в катастрофы, всегда были заполнены меньше, чем другие. По-видимому, люди высаживались заранее или вообще отказывались от поездки на роковом поезде; иных перед самым путешествием останавливало какое-то неожиданное препятствие, некоторые слегли с внезапным недомоганием или более серьезной болезнью.
— Понятно, — произнес Знеславский. — Все зависело от силы инстинкта самосохранения, который в зависимости от тревожности ситуации приобретал самые разные оттенки; у одних выражался сильнее, у других слабее. Так вы думаете, что и то, что мы здесь видим и слышим, можно объяснить подобным образом?
— Не знаю. У меня лишь возникла такая ассоциация. Впрочем, даже если и так, то я рад, что появилась возможность наблюдать этот феномен. Собственно, я должен был выйти на предыдущей станции, которая была целью моего путешествия. Как видите, я еду дальше, «по личной необходимости».
— Это похвально с вашей стороны, — с уважением отметил инженер. — Я тоже останусь на посту. Хотя, признаюсь вам, что с некоторых пор тоже испытываю особое чувство: нечто вроде беспокойства, словно какое-то напряженное ожидание. Вас в самом деле не беспокоят подобные ощущения?
— Ну… нет, — медленно протянул профессор. — Конечно, вы правы. Что-то носится в воздухе: мы здесь не вполне нормальны. Но у меня все это проявляется в интересе: что будет дальше, что из этого получится?
— В таком случае мы оба плывем в одной лодке. Я даже думаю, что у нас имеется несколько товарищей. Влияние Струга, насколько я вижу, затронуло определенные круги.
Лицо профессора дрогнуло.
— Значит, и вы тоже знаете этого человека?
— Естественно. Я почувствовал в вас его сторонника. Да здравствует братство глухого пути!
Восклицание инженера прервал скрежет тормозящих вагонных колес: поезд остановился на станции. Из открытых дверей вагонов высыпали толпы пассажиров. В бледном свете станционных ламп было видно лицо начальника станции и единственного на всем участке пути стрелочника, которые удивленно наблюдали столь необычный для Дрогичина наплыв пассажиров.
— Пан начальник, — смиренно спрашивал какой-то элегантный пан в цилиндре — здесь найдется где переночевать?
— Разве что в блокпосте на полу, вельможный пан, — буркнул в ответ стрелочник.
— С ночлегом будет сложно, любезная пани, — объяснял начальник какой-то даме в горностаях. — До ближайшего села два часа пути.
— Иисус Мария! Вот мы попали! — стенал в толпе тонкий женский голосок.
— Поезд отправляется! — скомандовал потерявший терпение проводник.
— Отправляется, отправляется! — повторили в темноте два неуверенных голоса.
Поезд тронулся. В тот момент, когда станция уже скрывалась во мраке ночи, Знеславский, высунувшись в окно, показал профессору на группу людей, стоящих на краю перрона:
— Вы видите этих слева, под стеной?
— Конечно, это кондукторы с нашего поезда.
— Ха-ха-ха!.. — засмеялся инженер. — Пан профессор, periculum in тога[49]. Крысы бегут с корабля. Плохой знак!
— Ха-ха-ха! — ответил профессор. — Поезд без кондукторов! Гуляй, душа, по вагонам!
— Нет-нет, — успокаивал Знеславский, — все не так уж плохо. Осталось двое. Смотрите — там один закрыл сейчас купе, другого я видел в момент отправления, когда он запрыгивал на ступеньку.
— Сторонники Струга, — пояснил Ришпанс. — Стоило бы выяснить, сколько человек осталось в поезде.
Они прошли через несколько вагонов. В одном нашли какого-то поглощенного молитвой монаха с аскетическим выражением лица, в другом — двух аккуратно выбритых мужчин, похожих на актеров; несколько вагонов зияли беспощадной пустотой. В коридоре, идущем вдоль отделений второго класса, суетились несколько человек с чемоданами в руках; беспокойные глаза и нервные движения выдавали их возбуждение.