— Да, это брат Юзеф, кармелит. Я разговаривал с ним. Однако и он уже заметил нас; улыбается и подает нам знаки. Что за парадоксальные явления! Мы смотрим сквозь эти доски, как сквозь стекло!
— Непрозрачность тел черти забрали с концами, — подытожил инженер.
— Похоже, что и с непроницаемостью дела обстоят не лучше, — ответил Ришпанс, просачиваясь сквозь стену в соседнее купе.
— Действительно, — согласился Знеславский, следуя его примеру.
Так они прошли сквозь несколько вагонных перекрытий и в третьем по счету вагоне приветствовали брата Юзефа.
Кармелит только что закончил утреннюю молитву и, укрепив душу, сердечно радовался встрече.
— Велики деяния Господни! — сказал он, поднимая вверх глубокие, подернутые мглой задумчивости глаза. — Мы переживаем удивительные минуты. Итак, все мы чудесным образом пробудились. Хвала Предвечному! Пойдем, присоединимся к остальной братии.
— Мы с вами, — отозвались с разных сторон несколько голосов, и сквозь стены вагонов прошли десять фигур, окружив собеседников. Это были люди самых разных сословий и специальностей, в том числе машинист поезда и три женщины. Все невольно искали кого-то глазами, все инстинктивно чувствовали отсутствие одного товарища.
— Нас тринадцать, — сказал щуплый молодой человек с острыми чертами лица. — Я не вижу мастера Струга.
— Мастер Струг не придет, — словно сквозь сон произнес брат Юзеф. — Не ищите здесь обходчика Струга. Посмотрите глубже, братья и сестры мои, загляните в души ваши. Может, найдете его.
Они замолчали и поняли. На лицах разлилось великое спокойствие, и они засияли удивительным светом. И читали в душах друг друга и проницали друг друга в чудесном ясновидении.
— Братья! — заговорил монах. — Формы наши дарованы нам на краткое время, через несколько минут нам, возможно, придется оставить их. Тогда мы расстанемся. Каждый пойдет в свою сторону, куда понесет его судьба, начертанная в предвечной книге предназначения, каждый пойдет собственным путем, в собственную сферу, которую приготовил себе по ту сторону. Ибо нас ждут и тоскуют по нам остальные братские души. Прежде чем наступит миг прощания, послушайте еще раз голоса с той стороны. Слова, которые я прочитаю вам, записаны десять дней назад, по земному исчислению времени.
Произнеся эти слова, развернул тихо шелестящие листы какой-то газеты и начал читать глубоким, проникновенным голосом:
«В», 15 ноября 1950 года.
ТАИНСТВЕННАЯ КАТАСТРОФА
Вчера, на железнодорожной линии Залесная-Тронь, в ночь с 14 на 15 ноября произошел таинственный случай, который до сих пор не удалось полностью объяснить. Речь идет о судьбе пассажирского поезда № 20, который потерпел крушение между вторым и третьим часом ночи. Самой катастрофе предшествовали странные явления. Все его пассажиры, будто предчувствуя угрозу, массово высаживались на станциях и полустанках перед местом рокового случая, хотя цель их поездки лежала намного дальше; на расспросы станционного начальства о причине прерывания поездки люди давали непонятные объяснения, будто не желая выдавать мотивы своего странного поведения. Характерно, что в Дрогичине поезд покинули даже несколько служивших там кондукторов, которые предпочли подвергнуться суровому наказанию и потерять должность, чем ехать дальше; только три человека из всего персонала остались на своих местах. Из Дрогичина поезд выехал почти пустой. Несколько нерешительных пассажиров, которые в последний момент вернулись в вагоны, через четверть часа выскочили на ходу в чистом поле. Эти люди каким-то чудом уцелели во время происшествия и вернулись пешком в Дрогичин около четырех утра. Они были свидетелями последних моментов рокового поезда перед катастрофой, которая должна была произойти через несколько минут…
Около пяти утра из будки обходчика Золы, расположенной в пяти километрах за Дрогичином, поступил первый сигнал тревоги. Начальник станции сел на дрезину и через полчаса был на месте происшествия, где его уже встретила следственная комиссия из Раквы.
Странная картина предстала перед глазами присутствующих. Посреди чистого поля, в нескольких сотнях метров за будкой обходчика на рельсах стоял разорванный поезд: два последних вагона совершенно не пострадали, дальше был разрыв, длина которого соответствовала трем недостающим вагонам — затем два вагона, соединенные цепями, находящиеся в нормальном состоянии — потом еще один разрыв, длиной в один вагон — и, наконец, тендер; локомотива не было. На пути, на платформах, на ступенях — никаких следов крови, нище не было раненых или убитых. Внутри вагонов тоже было пусто и глухо; ни в одном купе не нашли трупов, ни в одном из вагонов не обнаружено ни малейших повреждений…