И он увидел!
Сияющий глаз бога медленно прочертил небосвод, подмигнув жрецу два раза! Тот едва не захохотал от восторга и счастья, но подавил естественный порыв и преклонил колено, возвращая сердце на место. Наконец-то боги приняли дар!
Кетук плеснул на ладонь ледяной воды из кувшина и протер лицо. Вода пахла глиной и нисколько не освежила – будто в разгар дня окунулся в поильню для лам.
Отец, конечно, уже ушел. Скоро праздник, и есть возможность обменять хоть на один резной булыжник больше, если прийти на рынок раньше других резчиков по камню и занять выгодное место. А может, он решил доделать каменного солдата, которого вырубал по заказу распорядителя. Даже скорее всего, потому что торчать на рынке и зазывать менял было не в отцовском характере.
От очага, сложенного в хозяйственном углу, тянуло вонючим дымом сушеного навоза. Мать склонилась над слабым огнем и подбрасывала в него топливо, которое разминала кривыми коричневыми пальцами. Одна из сестер толкла в котелке стылую маисовую кашу, оставшуюся после вчерашнего ужина. Младшие дети возились на шкурах ламы, сальных и протертых во многих местах. К утру те свалялись и больше походили не на лежак, а на кучу хлама. Внутри нее попискивал младший мальчишка.
Кетук как старший сын и воин на службе у сапаны спал отдельно.
А дров-то осталось совсем мало, недаром на помет перешли… Может, отцу сегодня повезет и он сможет обменять свои фигурки на что-то стоящее: маниок или новую посуду взамен разбившейся, например. Вот как недавно, когда он смог раздобыть тощую курицу и мешочек соли.
– Я не сказал, – проговорил Кетук. – Завтра в поход выступаем.
– Куда? – опешила мать.
Она и остальные дети, братья и сестры Кетука, разом перестали приводить себя в порядок и уставились на него. А старший после Кетука парень дурашливо вытянул руки с невидимым копьем и стал толкать сестру, всего на год младше него. Та завизжала и плеснула в мальчишку водой из ладошек.
– За перевал, – сказал Кетук. – В лес.
– И то дело. А то работать скоро некому будет.
Кетук был согласен с ее мнением, как обычно. Мать прожила на свете в два раза больше него и отлично знает, как хорошо трудятся на полях рабы. Потом-то, конечно, часть из них мрет от плетей и недоедания, но случается это нечасто… А через год можно и снова набег совершить.
– Жениться бы тебе, – вздохнула мать. – Гляди, отнимут у тебя Арику.
И это тоже было правдой. Вернее, Кетук опасался того же, что и старая женщина. Вот было бы ему двадцать лет! Так нет же, еще целый год нужно терпеть. Когда родители Кетука и Арики десять лет назад сговорились о будущей свадьбе своих детей, никто и предположить не мог, какой красавицей станет Арика. Сейчас ей всего шестнадцать, а ни один покупатель не может пройти мимо нее спокойно, с закрытым ртом. Арика даже старалась ходить в рваной одежде и мазала личико сажей из очага, да все напрасно, молву не остановишь.
А главное – Кетук знал, что многие девушки сами стремятся обратить на себя внимание знати. Как еще выбиться из нищеты? Если повезет, возьмут в семью сановника младшей женой, научат ткать и готовить роскошные блюда. Или устроят в храм, чтобы совершать каждодневные ритуалы. А тут уже все в руках богов, которым куда ближе дворцы возле вершины, чем крошечные домики у подножия, склеенные друг с дружкой, как маисовые зерна в котелке. Будут боги милостивы – заметит тебя сапана и возьмет к себе в чертоги любимой наложницей…
Нередко Кетук слышал за спиной подобные пересуды. И столько же раз хотел поговорить с невестой наедине и убедить ее позаботиться о себе. Но вдвоем их не оставляли. К тому же Арика всегда так смотрела на жениха, что язык у него отнимался. Доведись ему остаться с девушкой наедине, ничего бы она так и не услышала – так и просидел бы напротив нее Кетук безъязыким камнем.
– Он их копьем проткнет! – радостно сказал один из ребят и тут же изобразил, как это надо делать.
– Как бы его самого не проткнули… Ну хоть голов принесешь, все богам будет что показать.
Кетук поморщился, словно маис в плошке перед ним был несвежим. Ему нисколько не нравилось, что воины, вернувшиеся из похода, развешивают под крышей своего дома головы убитых врагов. Мало того что они воняют и привлекают множество мух, пока не высохнут. Так ведь еще все знают, как эти головы добываются! Кто побогаче и успел награбить побольше, потом покупает их у соратников. Вот и получается, что самые доблестные, пожалуй, меньше всех имеют трофеев. Настоящее мастерство только во время мирного состязания и можно доказать – и Кетук очень серьезно готовился к нему. И не зря, вот в походе и проверит, чему успел научиться.