— Это не то, что ты думаешь.
— Действительно? Ты говоришь мне, что это не святыня женщине, которую ты любишь?
— Да, но…
— Не оправдывайся. Я блять не слепая. Кто она? — упирая руки в бёдра, Кети позволила своему сердитому пристальному взгляду встретиться с его обеспокоенным.
— Если ты позволишь мне объяснить…
— Я спросила, кто она?
— Роксана. Женщина, которую я любил, когда жил человеческой жизнью. — Его слова тянулись медленно и ранили её сердце.
Боль заполнила Кети, но она не позволила себе этого показать. Это было то, что случается с девушкой, когда она думает, что можно доверять мужчине. Он показал себя с другой стороны и разбил ей сердце. Ладно, ситуация не совсем такая же, как в её юности, но, всё же, боль вполне реальна, и всё это его вина.
— Так, где же святая, которая нуждается в этом храме?
— Мертва, я полагаю, учитывая, как давно мы оба жили. На Небесах, я думаю.
Кети закатила глаза.
— Вау. Я не могу поверить, что ты сказал это с таким невозмутимым лицом. Ты знаешь, что население Небес это как один на миллион здесь. Что заставляет тебя думать, что эта женщина заработала крылья?
Была ли его бывшая Роксана действительно такой безупречной? Если да, тогда Кети с её бесчисленными грехами, никогда не сможет с ней сравниться.
Сомнение приподняло его бровь.
— Я не знаю, где она. Я просто всегда предполагал, что она попала на Небеса. Я дал клятву никогда не любить другую, пока мы с ней не воссоединимся. Конечно, если бы она попала в Ад, она нашла бы меня.
— Дей-стви-тель-но? — Кети растянула слово. — Эй, ты наивный демон, если веришь в это, не заинтересован ли ты в покупке волшебных бобов?
— Я не наивный.
— Говорит мужчина, который влюблён в картину.
— Я храню картину как напоминание.
Сердце Кати дрогнуло еще немного, поскольку он не отрицает свою любовь к другой женщине. Это сделало ее сердитой.
— Зачем тебе нужна картина? Она что, настолько легко забывается? Потому что теперь я сомневаюсь, детка, что ты когда-нибудь сможешь забыть меня, после того как мы потрахались.
— С тобой всегда всё сводится к сексу, да? — ответил он сердито. — Тебе не приходило в голову, что у Роксаны и меня было что-то большее, чем секс?
— Хочешь сказать, ты не задирал ей юбку и не трахал её?
Красные щёки были ей ответом, но он всё же выпалил:
— Конечно, мы выражали нашу привязанность в физической форме. Но там было больше любви, чем в этом.
— Да? Ладно, какой был её любимый цвет?
— Я не знаю, но она носила много голубого.
Раздраженная его длительной защитой этой другой женщины, мертвой женщины не более, Кети засыпала его вопросами.
— Любимая еда? Цветок? О чём она мечтала? Как планировала назвать своего первого ребёнка? Какой десерт заставлял её закрывать глаза и стонать?
Его рот захлопнулся.
— Ты не знаешь ничего из этого, и всё же утверждаешь, что любил её, эту мёртвую женщину, которая, вероятнее всего, была всё это время в Аду и даже не потрудилась найти тебя. Ты идиот.
— А ты больная.
— Да лучше быть больной, чем тупой. И думать, что я позволю тебе жить.
— Кети, — он вздохнул ее имя и потер своё лицо, — я не хочу бороться с тобой. Предполагалось, что ты никогда этого не увидишь.
— Почему? Потому что я не была достаточно хороша, чтобы принести меня домой и трахнуть? Не такая хорошенькая, как твоя Роксана? — выплюнула она, ненавидя слёзы в её глазах. — Я знала, что должна была убить тебя.
— Ты можешь остановиться и дать мне объяснить?
— Объяснить что? Что ты обманул меня, заставив думать, что для тебя что-то значу? Всё это время ты просто использовал меня, использовал моё тело, а сам думал о ком-то другом. Я ненавижу тебя. — Она прерывала свои слова метанием ножей и, когда он увернулся, она бросилась бежать.
Слёзы струились по щекам, она сбежала к единственному человеку, который когда-либо дарил ей комфорт. Единственный человек, которому она могла доверять. Люцифер.
Несясь через его вестибюль, она проигнорировала крик его секретарши: — Стоп! — И ворвались в его офис.
— Мне нужно разрешение убить его, — воскликнула Кети, прежде чем увидела, что происходит. Шлёпнув рукой по лицу, она завопила: — Мои глаза. Я ослепла. Помогите мне! Проклятье!
Ее вскрик встретило хихиканье, естественно Геи. Люцифер, чьи загорелые ягодицы приветствовали Кети, прорычал:
— Не смешно.
— Еще как смешно, — ответила Мать-природа, все еще хихикая. — Поэтому мне нравится Кети. Она не трепещет перед тобой и говорит напрямую.
Услышав шелест ткани и звук застегивающейся молнии, Кети раздвинула пальцы и посмотрела сквозь них.
— Все безопасно? Полушарий нет?
— Нахальный ребенок.
— О, замолчи, взрослый задира, — Гея хлопнула Люцифера по руке
— Я? Черт возьми, это мой офис. Неужели измерение разрушится, если парень трахнет свою девушку на столе и его никто не прервет? Почему не постучаться?
— О-о, можно я отвечу?! — Кети подняла руку, но не стала дожидаться разрешения и, понизив голос, произнесла. — Стучатся те, у кого есть манеры. А мы все знаем, что я не из таких.
Гея расхохоталась, и Кети присоединилась к ней, пока Люцифер брюзжал на них обеих.
— Вот вообще не смешно, — произнес он сквозь стиснутые зубы.
— Но дорогой, она права. Ты все время это говоришь.
— Быть может, но когда говорю я, звучит более величественно.
— Как скажешь, босс, — согласилась Кети. Они с Матушкой Землей еще немного похихикали, а Люцифер вздохнул.
— Ладно, то есть ты прервала мое утреннее танго, чтобы высмеять меня?
Тут же успокоившись, Кети вспомнила причину ее появления в офисе босса.
— Мне нужно разрешение убить его.
— Кого? Вы нашли подонка, похитившего дракона? Можешь. Или пытай. Черт, да можешь даже притащить его сюда для этого. Мне нужен новый мешок для битья, я случайно старый погубил.
Иногда Люцифер мог вести себя очень глупо.
— Нет, нет и нет. Я хочу убить придурка, которого ты мне в напарники назначил.
— Ксафана? Что он сделал? Неужели его ворчливость надавила на последний нерв?
— Нет. Кусок дебила начал мне нравиться.
— Нахал! — вскрикнула Гея.
— Знаю, — протянула Кети. — Я не выдержу.
— Ух, притормози-ка. То есть, он тебе начал нравиться, и поэтому ты хочешь его убить. А не стоит ли начать праздновать? Ты с нетерпением ждала этого последние пятьдесят с чем-то лет.
— Ксафан не мой принц на белом коне.
— Ты же сказала, что он тебе нравится. Да и доктор сказал, что тебе нужно излечиться.
— Да, но Ксафан же сделал мне больно! Он должен умереть
— Дорогая, как он сделал тебе больно? Иди и расскажи Матушке Земле, что натворил большой, плохой демон.
Люцифер фыркнул.
— Разве это не входит в число женских предположений о поступках мужчин? Тебе не приходило в голову, что виновата Кети? Она — сумасшедшая.
Когда на него упали "ты это серьезно?" взгляды двух женщин, Люцифер раскинул руки и пошел прочь, бормоча о том, что хочет оказаться в желанном мире.
Гея похлопала по креслу рядом, в мягкой коже которого Кети поспешила утонуть.
— Дорогуша, мы теперь одни. Расскажи, что стряслось.
— У нас был секс.
— Голыми?
— Да.
— Впечатляюще. Он никогда не раздевается, даже после заданий. И так как никто никогда не видел Ксафана без кожанки, должна спросить, какое у него тело?
— Идеально сексуальное. У парня телосложение бога.
Гея усмехнулась.
— Я так и знала. Ну, давай, рассказывай. Значит, у тебя был потрясный секс, и что дальше?
— Мы обнимались. — Кети передернуло от этих слов.
— Ты? С Ксафаном? — Гея выпучила глаза. — Ладно, должна признать, я такого не ожидала. Хорошо, ты подпустила кого-то к себе. И что случилось потом?