Маня была поражена – Демон смущен?
– А если бы знал – быстренько сделал бы ремонт и убрал этот жуткий зеркальный потолок?
– Нет. Быстренько доделал бы гостевую спальню. Ты будешь ложиться или так и будешь здесь стоять молчаливым укором моей сексуальной распущенности? – слова Демона прозвучали излишне резко.
Маня напряглась и повернулась к выходу.
– Знаешь, глупо было это всё. Я, пожалуй, лягу на диване…
– Черт, Мадонна! Ты ведешь себя, как ребёнок!
– Почему? Потому что не хочу спать в постели, где побывало полгорода?
– Это ерунда. Я приехал только десять дней назад!
– А, ну тогда всё впереди! – Так, Маня чего так завелась? Какое ей вообще дело до его похождений?
– Мне что нужно извиниться за то, что я тот, кто я есть?
Девушка сникла и мотнула головой.
– Нет, прости. Это я веду себя просто отвратительно. Ты предложил мне помощь, а я ещё и напрягаю тебя. Извини.
Маня решительно сняла халат, оставшись в футболке, и залезла под одеяло. Дмитрий обошёл постель и лег на другом краю как можно дальше от Мани.
– Спокойной ночи. И спасибо, что приютил.
– Ерунда, я рад, что ты здесь.
Маня и сама не поняла, в какой момент отключилась.
Пробуждение было неожиданно приятным. Маня почувствовала непривычную тяжесть на своей талии и плотно прижатое сзади горячее мужское тело. Ровное теплое дыхание ласкало кожу на затылке и шее, рождая странное приятное чувство какого-то уюта, что ли. Маня шевельнулась, пытаясь выбраться из-под руки Демона. Но неожиданно мужское тело сзади затвердело и рука, расслабленно лежавшая на талии, напряглась, удерживая, ещё плотнее прижимая к телу пока спящего мужчины. И тут Маня с легким чувством паники ощутила, что сзади, в районе её попки, что-то быстро меняется. Демон хрипло выдохнул, его горячие губы скользнули по коже за её ухом. Острая смесь паники и возбуждения прокатилась от этого места по телу вниз.
– Ма-а-а-аня-я! – хриплый, тихий и безумно сексуальный шепот у самого уха заставил все тело напрячься. Кожа, словно обожженная, стала до болезненности горячей и чувствительной.
Рука Демона скользнула на грудь девушки и она непроизвольно выгнулась от этого прикосновения, сильнее прижимаясь в его уже твердому раскаленному доказательству возбуждения. От этого ощущения низ живота скрутила жаркая мучительная судорога.
– Ма-а-аня-я! – болезненный хрип, и губы ласкают нежную кожу за ухом, по телу сладкая судорога. – Хочу тебя… как же я хочу тебя.
«Что ты делаешь?» – вопит жалкий остаток разума, ещё не утонувший в желании.
– Дима! – Маня со стоном впивается в его руку, ласкающую её грудь. – Дима, остановись. Мы опоздаем на работу!
Тело Демона каменеет, потом он откатывается от неё и вскакивает с постели.
– Твою мать! – Маня оборачивается, а он хватает свои штаны и прикрывает ими своё готовое порвать боксеры достоинство. – Черт! Черт! Твою ж… Маня, прости. Я не хотел… то есть… О, черт! Я просто… Это просто был сон, и я…
– Да успокойся. Ничего не случилось. Я понимаю: ты не привык спать и просыпаться один.
– Да! То есть, нет!.. О, мля! Маня, прости. Я совсем не хотел!
– Да успокойся! Я понимаю, что ты вовсе меня не хотел, и это просто досадная ошибка!
– Не ошибка! Я хочу тебя и врать не буду. Но я обещал не приставать к тебе.
– Дим, давай собираться. Нам ещё ко мне домой заходить, чтобы я могла переодеться.
Смущенный Демон – это то ещё зрелище! Он открыл рот, чтобы ещё что-то сказать в своё оправдание, но быстро закрыл, видимо, решив не делать хуже, чем есть. Маня, подхватив халат, умчалась в ванную.
Через полчаса они уже стояли перед дверями её квартиры.
– Мне нужно отдать тебе ключи?
– Да, я поручу Ковалёву, чтобы он лично проконтролировал, как будут менять замки, и чтобы ни у кого не было ключей. К тому же в твоей квартире установят систему безопасности.
– Боже, тебе не кажется это излишним?
– Нет, не кажется! – ответил Дмитрий, орудуя ключами. – Я войду первым и всё посмотрю. Хорошо?
– Спасибо, что делаешь это для меня. И неважно, по каким причинам. Всё равно спасибо, Дима.
Дмитрий кивнул и шагнул в квартиру.
– Твою мать! – раздалось через секунду.
Маня рванула вперед, тут же споткнувшись через что-то и едва удержавшись от падения.
– Стой там!
– Боже! О, господи! Ублюдок, что он натворил! – Маня едва не разрыдалась!
Её квартира была разгромлена в прямом смысле слова! Не осталось ничего целого. Мебель была изломана, вещи изодраны и порваны, посуда разбита. По каждой комнате будто пронесся торнадо, уничтожая всё на своем пути. На треснувшем зеркале в прихожей красовалась надпись её же помадой: «ШЛЮХА».