насмехаются
…над людьми, которые были уверены в защите. Заклёпки дерева покрыты кровью ран. На воротах висят тела – тела горожан, тела инквизиторов, защищавших вход в город. Все они были напрочно прибиты к дереву, закреплены на нем мечами и копьями. Вход в город залит кровью его жителей.
А это значит, что начались большие проблемы.
Стены города, на которых должны стоять пушки и инквизиторы с ружьями, сейчас абсолютно пусты.
А это значит, что комендант выполнил обещанное.
Я медленно попятился в тень. Внутри поднялась волна чего-то липкого. Я вспомнил сон, вспомнил, как Люцифер поедает мое тело, рвёт его на куски. И почувствовал то же самое.
Это называется ужасом. Только у меня он вышел вялым, безжизненным. Так себя, наверное, чувствует человек, который издалека увидел горящую деревню и направился к ней, чтобы помочь потушить пожар, а по пути обнаружил первый труп. Неприятное осознание того, что деревня не горит, а сгорает, ощущается внутри комом горечи и страха. Потому что для тебя тоже найдется смерть, ведь ты – ты вошёл туда, где можно только умереть.
Поэтому мой ужас был тихим отчаянием, не злобным и не таким уж и большим. Маленьким, спокойным отчаянием человека, который почти умер и почувствовал на шее холод лезвия косы.
Я повел плечами, стараясь избавиться от мёртвого ощущения. Взялся за рукоять меча, хотя и понимал: вряд ли я что-то сделаю, даже если мне попадётся самый элементарный быстрый или сильный физически вампир. В первом случае я могу одновременно получить несколько ударов в разные места, а во втором мне просто одним движением пробьют в теле дыру…
К казармам идти нет смысла, ведь после уничтожения действующего гарнизона, перережут всех спящих и не спящих. Наверняка этим сейчас и заняты: убить всех инквизиторов в городе, и он, считай, взят.
Сбегать тоже не вариант: вздёрнут на петле, как только узнают, что я выжил, а другие – нет.
Гулять по городу, пока не встречу вампиров и не умру в неравной схватке, тоже глупо.
Единственное, в чём был смысл, попробовать наведаться к коменданту: вряд ли вампиры, занятые зачисткой города, будут ошиваться вокруг него. А он сидит у себя в кабинете, пока убивают людей, за которых эта жирная морда должна отвечать. И иначе никак, ведь стоит ему высунуться, и вампиры «перепутать» могут…
Я сглотнул. Хоть и привык уже к смертям людей, но понять и принять, что сейчас инквизиторы умирают без боя, просто так – дико.
Но почему? Почему не было ни людей, ни инквизиторов? Никто не успел поднять тревогу. Будто всё случилось одновременно повсюду. Но ведь так не может быть? И не зря же та девушка говорила с комендантом именно ночью. «Сгоревшие» могли быть для отвлечения внимания. Именно. Вот, что она сделала. Пустить по реке трупы вампиров – вряд ли это большая трудность ради захвата целого города. Ворота должны были открыть лишь для того, чтобы выпустить телеги с трупами. Но комендант и его люди, видимо, созвали на работы всех инквизиторов с постов, расположенных у ворот. Что им мешало впустить в город кровососов, пока все заняты? В темноте и людей-то не всегда заметишь, что уж говорить о вампирах… Так могло ли всё начаться еще ночью? Вполне. Резня началась тогда, когда все инквизиторы работали. Элементарно – отвлечь внимание и начать с жителей домов. Это ведь так просто. Всего лишь постучать в дверь, и тебе уже откроют. Никто не ожидает увидеть вампира за порогом. Все были слишком расслаблены. И поэтому получилось так чисто и незаметно: даже двери и ставни ничего не расскажут о случившемся.
Перекрестившись, я пробормотал первые слова молитвы за упокой и повернул на улицу, которая вела к комендантской обители. Размер у нее был достаточно скромным – пара этажей. На нижнем должны были работать подчиненные и организаторы, но комендант, по щедрости душевной, выделил им отдельное маленькое здание, больше похожее на бывший свинарник. А вот собственные хоромы городской управитель обставил как следует: подведи к дому слепого, и он сам пойдет на сияние позолоченных перил балкона и причудливых архитектурных украшений фасада, которые тоже блестели металлами и камнями. Когда люди не умирали, это не так бросалось в глаза…
Сейчас, когда я подходил по пустой улице к зданию коменданта и понимал, что ставни домов надолго останутся закрытыми, внутри появилось ощущение, что Грид как череп, в котором поселилась змея. Наверное, мы все были обречены с самого начала.
Где-то вдалеке громыхнул выстрел ружья. Я остановился. В абсолютной тиши, преследующей стены города до этого, выстрел прозвучал как молния, несущая спасительный огонь дикарям, чьи угли погасли в утреннем ливне. Кто-то все же выжил и держит сейчас оборону. «После того, как вскрою пузо этой свиньи, стоит разведать обстановку», – подумалось мне. Подумалось вяло, мертвенно-спокойно. В конце концов, все знают, что один выстрел из ружья стоит пары секунд перезарядки… в умелых руках. Поэтому стрелок, скорее всего, уже мертв.
У дверей лежали трупы комендантовских телохранителей. Их шеи были не тронуты – хотя кожа лица выглядела как мрамор. Я не захотел даже разбираться в причине смерти этих парней. Меч тихонько запел, выскальзывая из ножен. Символы на лезвии – первая строчка боевой молитвы из Писания.
«Святые буквы, что обагрились кровью Иуды…»
Приоткрытая дверь первого этажа впустила меня в коридор – мрачный и тёмный. Скрипящие ступеньки отвели меня наверх, к глазнице, из которой глядит язык змеи. Позолоченная ручка опустилась, позволяя петлям провернуться – так открывают крышку гроба, в котором спит упырь.
Комендант сидит за столом, а перед ним миска слив: спелых и дешёвых, подобно сердцу предателя. С улицы донесся еще один выстрел. Мне в лицо смотрит дуло пистолета: личного оружия коменданта. Позолоченный ствол усмехается своим черным ртом, а змея по-змеиному ухмыляется, готовясь укусить.
Но я замечаю за столом кого-то еще. И снова не могу сказать кого. Знаю только, что помню эту личность. Девушка в плаще. Только сейчас я уже смог заметить на черной ткани кровавые письмена: по святости и давности их можно приравнять к нашему Писанию, вот только смыслы, даю руку на отсечение, разные.
– Джордан? Инквизитор Джордан, я верно помню твое имя? – спросил комендант, не опуская пистолета.
Щёлкнул курок. Я молча кивнул. Чего-то подобного и ожидал. Мундир не защищает от пуль, поэтому никто никогда не идёт на охоту с ружьями. Если вампир отберёт ружьё, то будет не один труп, а два. Может, на улице тоже стрелял не человек?
А вот предателю резон носить пистолет имеется. Впрочем, подсчитав убийства, которые были совершены с помощью коменданта, мою жизнь можно не учитывать – она одна не имеет веса в сравнении с целым городом.
– Сколько вампиров вы успели впустить ночью? – спросил я, опираясь плечом на дверной косяк.
– Достаточно много, чтобы ты умер как скот, – спокойно ответил комендант. – Но ты можешь сейчас закрыть дверь моего кабинета, повернуться и уйти помогать своим товарищам. Даю гарантию, что не выстрелю тебе в спину.