— Расслабь горло, Леголас! — и снова строгий окрик Короля выдернул Барда из омута страсти.
Леголас хотел было бросить начатое на полпути, чтобы высказать отцу всё, что наболело, а заодно отдышаться, но у Барда были совершенно иные планы на его рот. Намотав белоснежные волосы на кулак, король Дейла в пылу страсти требовательно натянул мальчишку на свой член.
— Да, именно так, — одобрительно ухмыляясь, прошептал Трандуил ему на ухо.
Но Бард пропустил его слова мимо ушей, потому как в этот миг принц закашлялся, едва не задохнувшись от возбуждения, посылая восхитительные вибрации по всему телу мужчины. Испугавшись, что чуть не сломал столь хрупкое и чистое создание, мужчины тут же освободил волосы Леголаса из плена. Он был смущён и чувствовал себя виноватым, но это было так восхитительно, так прекрасно, так безумно… И Бард эгоистично желал, чтобы это безумие никогда не заканчивалось, чтобы это длилось бесконечно, или хотя бы до тех пор, пока он окончательно не свихнётся.
«Нельзя же так, в самом деле… Я не могу. Он такой… хрупкий», — зародилось запоздалое сожаление в душе Барда.
— Отбрось сомнения и сожаления. Поверь мне на слово, эта фарфоровая куколка привыкла к гораздо более грубому обращению, — ухмыльнулся Трандуил, как будто прочитав его мысли (нет, конечно же, эльф не мог читать его мысли! Одного взгляда на любовника было вполне достаточно, чтобы понять, что творилось у него в голове).
Леголас кивнул, как и подобает покорному слуге Его Величества, и, тяжело сглотнув, безропотно опускался на член Барда до тех пор, пока его нос не скрылся в чёрных волосах.
— Не дай рыбке сорваться с крючка, — язвительно хохотнул Трандуил, и на этот раз Бард предпочёл последовать совету любовника, для верности зафиксировав голову Леголаса руками, пока тот не начал беспомощно трепыхаться на его члене, а острые коготки не стали царапать его бёдра сквозь ткань.
— БОГИ!!! — это всё, что Барду удалось выдавить из себя, когда он убрал руки от аккуратной головки принца, позволив эльфу сделать вдох. К своему удивлению, там, где он ожидал увидеть как минимум ярость или возмущение, порхала довольная улыбка.
— Я же говорил, ему просто необходима твёрдая рука, — Трандуил отпустил очередной едкий комментарий в адрес своего распутного сына. В этот раз Его Величество выглядело довольным, но Бард предпочёл воздержаться от поспешных выводов, приняв эти обмены любезностями за ещё одну странность в и без того довольно нестандартных отношениях отца и сына. В конце концов, после девяти веков в постели с собственным отпрыском Трандуил совершенно точно должен был знать, что возбуждало его сына.
Леголас снова обхватил член Барда губами, — безумно медленно, — и прошёлся кончиком языка по щели, срывая сдавленные стоны с искусанных в кровь губ и наслаждаясь тем, как мужчина бессознательно запрокинул голову. Но даже сейчас он смотрел на него, и Леголас не отвёл взгляд. Ведь теперь на него смотрели две пары драгоценных глаз — обсидиановые и сапфировые, — и принц при всём желании не мог бы сказать наверняка, кто из мужчин желал его сейчас больше. Никогда прежде их «игры» с отцом не заходили так далеко за грани разумного, и это сводило принца с ума. Пронзительный взгляд сапфировых глаз был прикован к его губам, тогда как обсидиановые угольки прожигали в нём чёрную дыру. В демоне искушения, который устроил им незабываемое шоу, и не собирался останавливаться на достигнутом.
Демон позволил длинным ресницам соблазнительно опуститься и взмыть ввысь, в то время как его искусный язычок медленно прошёлся по выступающей венке на члене Барда, прежде чем решиться на покорение Огненной Горы. Леголас совершал историческое восхождение медленно и проникновенно, дюйм за дюймом, вершина за вершиной, пока горный пик не встал ему поперёк горла. Даже для него это оказалось чересчур. Принц расслабил горло, пытаясь совладать с рвотным рефлексом, и замер, стараясь свыкнуться с колонной плоти в его горле.
Но Бард не мог больше ждать. Мужчина отнюдь не нежно схватил Леголаса за затылок и начал жадно толкаться членом в его горячий ротик, пока хрупкий юноша не стал давиться кашлем и слюнями, пачкая подбородок и грудь, а на чёрных ресницах не повисли серебряные слезинки. Лишь тогда ему позволили сделать живительный вдох.
— Да! — довольно мяукнул Леголас и был мгновенно вознаграждён другим, безусловно случайным, но очень грубым и невероятно пошлым толчком в горло, сопровождаемым томным стоном, вырвавшимся из полуоткрытых губ. То, как человек прерывисто дышал, а также тот факт, что его движения стали более хаотичными, намекали Леголасу, что Бард был уже очень близок, невероятно близок к финалу.
— Какая жалость, — печально вздохнул Леголас. Он был многое отдал за то, чтобы Бард продержался чуть дольше (а виной всему его фривольные игры под столом! Вот сколько раз отец говорил ему не перебивать аппетит сладким! Всё как об стенку горох…). Теперь, когда человек, наконец, перестал обращаться с ним, как с фарфоровой куколкой, которая могла рассыпаться в его руках на тысячу осколков, если слишком сильно сжать её, принц мог бы продолжать делать то, что делал, целую вечность.
Одного движения шаловливого язычка и обольстительной улыбки демона оказалось достаточно, чтобы вызвать восьмибалльное извержение вулкана. Бард в порыве страсти был отнюдь не ласков. Если честно, было чертовски больно! Но принцу было плевать на боль в тот миг. Полностью растворившись в оргазме Барда, он с дьявольской улыбкой наблюдал за тем, как коварная вода низвергла несокрушимого каменного великана с его пьедестала.
Потом Леголас самодовольно утверждал, что когда человек засадил ему в горло свой член по самые яйца, яростно сжимая его бесценные волосы в своём кулаке, он прокричал сразу два имени — его и Трандуила. Хотя Трандуил настаивал на том, что это был всего лишь плод его бурной фантазии или болевой шок.
Лишь одно обстоятельство омрачало его триумф. Обидно и горько было признавать сей факт, но Трандуил оказался прав. Впрочем, как и всегда. На вкус смертные не слишком-то отличались от эльфов.
====== Часть 13. Укрощение строптивого принца ======
Леголас грациозно поднялся на ноги и уже через мгновение восседал верхом на Барде. Подчёркнуто медленно и в высшей степени эротично эльф слизал остатки спермы и слюны с влажных распухших губ, как будто то был самый изысканный деликатес, из когда-либо им вкушаемых.
Бард всё ещё пребывал в блаженной прострации и вряд ли хоть что-то понимал после крышесносного оргазма, что подарил ему демон искушения. Но вот его тело как будто жило само по себе. Руки на автомате обняли прекрасное создание за талию и притянули к груди, не желая расставаться с таким «сокровищем». Синие озорные глаза на краткий миг встретились с карими, но то, что мужчина увидел в глубине этих глаз, заставило содрогнуться даже видавшего виды контрабандиста.
«О Боги!» — это всё, о чём успел подумать Бард, прежде чем нетерпеливые, не знавшие усталости, всё ещё хранившие его вкус губы взяли его в плен. Бард растворился в этом страстном и пылком поцелуе, совершенно позабыв о том, что у этих покоев, равно как и у прекрасного юноши есть хозяин.
— Не будь таким собственником, — вернул его с небес на землю низкий голос с сексуальной хрипотцой.
Но ещё до того, как Бард смог понять, кому Король адресовал сие замечание, Леголас разорвал поцелуй и с опаской посмотрел вверх, встретившись взглядом с отцом.
— Прости, Ада, — печально вздохнул юноша и виновато потупил глазки. — Я не привык делиться своими игрушками.
— Ты совершенно отбился от рук, pen-neth, — мрачно улыбнулся Трандуил.
Леголас нарочито медленно поднял взгляд синих невинных глаз на отца, позволяя вееру длинных чёрных ресничек взмыть вверх. Игра, в которую играли эти двое, была порочна до самого основания. Но хотел Бард того или нет, он уже оказался втянут в неё и оставалось лишь гадать, был ли он полноправным участником игры или же всего лишь игральными костями, которые попеременно оказывались то во властных руках Трандуила, то в шаловливых ручонках его сына.
— Боюсь, это было неизбежно. Ведь я единственный сын Короля, — Леголас осторожно положил руки Барду на плечи и подтолкнул себя вверх, чтобы встретиться с глазами и губами Трандуила.