— Нет, — в унисон ответили эльфы, одинаковые губы растянулись в пугающе идентичных улыбках, а две пары совершенно одинаковых глаз уставились на него, не моргая.
— Святые небеса! — обречённо застонал Бард, пряча лицо в ладонях. — Я покойник. Я умру затраханным эльфами до потери пульса.
— Ну… может быть, чуточку позже? Когда ты отдохнёшь?.. — снисходительно заметил Леголас, поглаживая ошалевшего мужчину по груди, где едва трепыхалось сердце.
Трандуил предупреждающе вздёрнул бровь, и Леголас, издав преувеличенно печальный вздох, убрал шаловливые ручонки от едва подававшего признаки жизни человека, решив не играть с огнём. Вместо этого он перебрался через человека, утратив к нему всякий интерес, уселся к отцу на колени, облизал натруженные губы и осторожно погладил того по щеке.
— А как насчёт тебя?
— Что за развратные мыслишки родились в твоей хорошенькой головке, драгоценность моя? — проворчал Трандуил, лениво играя с митриловыми колечками в сосках сына. Его аппетиты были удовлетворены, но он был далёк от морального и физического истощения, в коем пребывал Бард.
— Ну… — Леголас знал, что ходит по лезвию ножа. Одно неверно подобранное слово и ни одной из его фантазий, уже не суждено будет сбыться. Всё закончится, даже не успев начаться. — Много разных мыслей посещали мою невообразимо хорошенькую головку, одна развратнее другой, но одна мысль прочно в ней обосновалась.
— И какая же, позволь узнать?
— Я хочу поцеловать тебя.
— Убери эту надменную мину со своего милого личика и я исполню твоё сокровенное желание, — ответил ему Трандуил и улыбнулся. Искренне. Сердце Леголаса чуть не выпрыгнуло из груди от радости.
— Желание моего возлюбленного — закон для меня, — Леголас обвил отца ногами за талию, обхватил руками его за шею и скорчил уморительную мордашку.
— Ты неисправим, малыш, — Трандуил рассмеялся и накрыл его губы своими.
Свечи расписывали их тела оранжевыми красками, а длинные волосы отливали золотом. Сейчас они были похожи, как братья-близнецы. И Бард представил себе, как эти двое смотрелись наедине, как они пожирали друг друга, как их стоны и вздохи сливались в унисон, как их ноги и руки сплетались воедино, как они шептали и выкрикивали имена друг друга на пике страсти. Бард не знал, было ли то, что происходило между ними правдой, или же то была очередная игра, которую они затеяли специально для его глаз. Но сейчас два удивительно красивых создания сжимали друг друга в объятиях, как величайшую драгоценность во всей Арде, трепетно и нежно, деля одно дыхание, одно сердце, одну душу на двоих. И не было никого в целом мире, кто любил бы сильнее, чем они.
Неправильная любовь. Запретная. Нездоровая. Но может ли любовь быть неправильной? Бард не знал, но эта ночь была совершенна.
— Займёмся моим перевоспитанием прямо сейчас? — поиграл бровями Леголас.
— Я займусь тобой завтра, мой маленький ненасытный листочек, — нежно поцеловал его в кончик носа Трандуил. — А сейчас мы будем спать.
— Ты и правда стареешь. Ещё даже солнце не взошло, — дерзкие слова были подкреплены многозначительным взглядом.
— Ночь не может длиться вечно, дитя. На смену ей всегда приходит новый день. И каждый новый день — маленькое королевство, которое ещё предстоит завоевать, — ответил Король и запечатлел целомудренный поцелуй на лбу своего наследника. — Сладких снов, малыш.
Леголас осторожно перебрался через Барда (почему он не мог просто обойти кровать и лечь рядом, как сделал бы любой другой нормальный эльф, Бард понятия не имел), свернулся клубком рядом, урча, как котёнок, положил голову на покрытую тёмными волосами грудь, сплетя свои пальцы с пальцами отца, покоившимися на животе его любовника, и с мечтательной улыбкой промурлыкал:
— Спи спокойно, Король Дейла. Пока можешь.
Комментарий к Глава 19. Битва Королей Синдарин:
Moel nin – мое искушение;
Ihug nin – мой дракон;
Meleth nin – любовь моя;
Daen nin – Твой мертвец!
====== Глава 20. Затишье перед бурей ======
Над фитилём свечи танцуют две души,
огнём любви едва-едва касаясь края.
Под бархатом небес, шаги легки в тиши,
мгновенья на двоих сердца запоминают.
От нежности дрожит прозрачный полумрак,
в объятьях света каждый шаг сближает вдохи.
Рождают волшебство биенья пульсов в такт,
в узоре звёздных чувств сплетаются эпохи.
Меняются миры, кружится лёгкий дым,
касанья лаской опускаются на плечи.
Им хорошо вдвоём, молчанием святым
быть скованными в этом пламени навечно.
Не обжигает жар, любовь теплом кружит,
в изгибах пламени, послушным воском тая,
над фитилём свечи танцуют две души,
своим огнём едва-едва касаясь края
Перед восходом солнца есть такой момент, когда всё небо становится бледным, почти бесцветным… Не совсем серый и в то же время не белый свет.
Сколько Леголас себя помнил, он всегда просыпался именно в этот миг, несмотря на то, что в уединённые покои Лесного Короля солнечный свет не проникал. Юному эльфу нравилось на него смотреть. Этот свет дарил ощущение, что вот-вот случится что-то хорошее. Сказочное время, пограничное, застывшее между сном и явью, когда ночь ещё не сложила свои полномочия, а день не вступил в свои права. Время, когда исполняются все желания. Даже самые сокровенные.
Покидать тёплую постель не было никакого желания, и потому он сладко потянулся, разминая затёкшие конечности, широко зевнул и печально вздохнул, оглядевшись вокруг. Трандуил и Бард бродили в мире грёз и просыпаться в ближайшие несколько часов не планировали. Свечи догорели и погасли, погрузив любовников и всё вокруг в кромешную тьму. В покоях Короля царила умиротворяющая тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием.
Леголас вздохнул и обречённо рухнул на шёлковые подушки. Ему было неуютно и одиноко. Он ненавидел тьму. Тьма забрала ту, что подарила ему жизнь. Какое-то время Леголас вглядывался во мрак, пытаясь уснуть, но сон как рукой сняло. Принц поворочался, пытаясь устроиться поудобнее, а потом вскочил с кровати, кинулся к потухшим жирандолям, выковырял бесполезные пеньки, сиротливо торчавшие из подсвечников, прямо на пол и зажёг новые свечи.
— Так намного лучше.
Свет прогнал ненавистную тьму, раскрасив мир вокруг оранжевыми бликами. Пространство перестало казаться таким уж огромным, уютно сжавшись до размеров крохотной комнаты. Леголас улыбнулся, с нежностью и любовью взглянув на спящего отца. Кто-то жжёт свечи, кто-то мосты, кто-то целые миры… А кто-то зажигает счастьем глаза других. В лучах светила всея Эрин Гален Леголас был до неприличия счастлив. Но вереница однообразных дней заставила его позабыть об этом.
Принц стыдливо отвёл взгляд и тяжело вздохнул, сгорбившись под грузом вины, ковыряя ногтем застывший воск, задумчиво кусая губу. Разлука ослабляет лёгкое увлечение, но раздувает страсть, подобно тому, как ветер гасит свечу, но раздувает пожар. К сожалению, иногда только разлука учит любви.
Сейчас свет свечей был ровен и спокоен, как штиль на непредсказуемом море.
Будь моею звездой в незнакомой вселенной,
В неприветливой тьме непривычно густой.
Будь моею звездой — путеводной, священной…
В этой бездне тоски будь моею звездой.
Будь моею свечой, согревающей душу,
В этом мире, который кишит саранчой.
Будь моею свечой, и тогда я не струшу.
В беспросветной ночи будь моею свечой.
Будь собой, не дающим упасть и разбиться,
Ставшим как-то однажды моею судьбой.
Будь собой и плохого со мной не случится…
Будь моим, оставаясь всё тем же. Собой.
Слова родились сами собой. В тишине. Той тишине, которая принадлежит лишь тебе. Тебе одному.