Аверин вздохнул. Головой он понимал, что процесс, курируемый Императорским дивом, идет невероятно быстро. Но каждый час, даже каждая минута промедления заставляли нервничать. Напрасно он пытался успокоить себя тем, что Кузя прекрасно выжил в Пустоши, будучи в десятки раз слабее, чем сейчас, волнение не оставляло колдуна. Ловушки, сильный див, случайно ли их появление? О Пустоши известно очень мало. Права княжна Софья: открытие отца чрезвычайно важно для всего мира. И если Россия станет первой страной, исследовавшей Пустошь…
Размышляя об этом, Аверин не заметил, как подъехал к Кронверкскому. Припарковав автомобиль Мончинского, он вышел и увидел свой «Меркурий». Владимир, конечно же, приехал первым. В машине никого не было. Аверин прошел в парк и стал оглядываться по сторонам — ее высочество и сопровождающие должны находиться где-то рядом. Но никого похожего видно не было. Только невдалеке любовалась фонтаном дама в роскошной цветной шали и с беленькой кучерявой болонкой на поводке.
Аверин прислушался к ощущениям. Болонка?.. Да это вообще не собака… Он шагнул вперед, и женщина повернулась:
— А мы уже заждались.
Но Аверин, лишь мельком взглянув на княжну, уставился на собачонку.
— Впечатляющая… собачка, — сказал он и прикусил губу, сдерживая улыбку.
Собачка, подняв уши, холодно посмотрела на него.
— Вот, я принес. — К ним спешил Мончинский. Подойдя ближе, он протянул благоухающий выпечкой и ванилью сверток. На бумаге проступили жирные пятна.
— Ах, всю жизнь мечтала попробовать знаменитые петербуржские пышки, — воскликнула княжна и осторожно взяла сверток.
Аверин оглянулся на Мончинского и указал на болонку.
— Вы знали? — стараясь не рассмеяться, спросил он.
— Знал… — Мончинский запнулся. — Правило же… колдун Управления, принимая дива, знакомится со всеми его личинами.
Аверин глубоко вздохнул и обратился к княжне Софье:
— С вашего разрешения, могу я взять у вас… Владимира и сходить на площадку?
— Вы не будете возражать, если я составлю вам компанию? — спросила она.
Аверин посмотрел на нее с сомнением.
— Это может быть опасно. А вы — слишком ценная персона, чтобы так просто рисковать. И идея, что вы будете ассистировать при вызове, мне тоже не нравится. Я не сомневаюсь в вашей квалификации и уверен в Кузе, но… а что, если случится прорыв?
Она достала пышку, обернутую салфеткой, и протянула пакет Аверину:
— Угощайтесь, пожалуйста. И я не устану вам повторять, что сейчас самая важная персона в Империи — это вы, граф. Еще одну дальнюю родственницу найти всегда сумеют. А вот еще одного Аверина, способного посетить Пустошь, — нет. Поэтому, раз вы рискуете, то и мне можно, — улыбнулась княжна. — Да и нет тут никакого риска. Сами говорили, что шпиц — див второго класса. Что может случиться под защитой Владимира?
Аверин окончательно понял, что из виду его выпускать не собираются. И Владимир неслучайно постоянно поблизости. Он снова следит. Только на этот раз, скорее всего, див действительно получил приказ о защите. Что ж, спорить смысла не было.
— Хорошо. — Колдун достал пышку и откусил сразу половину. А когда с едой было покончено, в сопровождении княжны направился на площадку.
Мончинского оставили недалеко от ворот, на скамейке. Молодой колдун должен был подать сигнал, если появится девочка с собакой: шпиц мог почуять Владимира и сбежать.
Владимира отпустили с поводка почти сразу. Див рванул к снарядам, старательно обнюхивая каждый. Никто: ни собаки, ни хозяева — не обратили на него никакого внимания. Обежав площадку, он вернулся и несколько раз тявкнул.
— Он нашел след, — сообщил Аверин и взял болонку на поводок. — Идем за ним.
Они вышли с площадки, и Владимир потянул их куда-то вперед по дорожке. Аверин махнул Мончинскому, и тот двинулся следом.
Шли недолго. Перед станцией метро свернули в переулок, и через некоторое время Владимир привел их к парадной одного из хороших дорогих домов. Да и не было в центре других зданий. Внизу сидела консьержка, что существенно облегчило дело. Аверин позвонил, и дверь тут же открылась.
— Возьмите… собачку на руки, — тихонько сказал он княжне.
И они вошли в парадную.
— Здравствуйте, — широко улыбнулся Аверин, а консьержка, поправив очки, спросила: