Я резко вошел, в тугую дырочку, на языке еще был вкус ее медовых соков, а член уже обхватывали тугие, ше́лковые мышцы, с удовольствием принимая меня, ее спина прогнулась, вбирая меня еще глубже, я еле сдерживался, желая привести девочку до вершины, прежде, чем кончить самому. Темнота не была мне помехой, поэтому, резко двигаясь в ней, я наслаждался, видом дивной попки, ее руки сжимали простынь, сминая ткань, а светлые волосы разметались по спине, она вновь уткнулась в подушку, ее приглушенные стоны заставляли вскипать мою кровь, я вбивался в нее все сильнее, чувствуя, как яйца почти лопаются от напряжения, член скользил в ней, посылая волны удовольствия по нашим телам. Она напряглась, как струна и громко вскрикнув в подушку, начала кончать, судорожно сжимая мой член, своими мышцами, я вышел на полную и резко вошел в последний раз, в глазах потемнело от ослепительного оргазма, вжавшись в ее аппетитную попку, я бурно кончал в нее, испытывая не ведомое удовольствие.
Отдышавшись, я вдруг услышала шаги в коридоре, меня охватил ужас, а что если, сейчас мама войдет, Фархан тихонько засмеялся, встал с дивана и укрыв меня одеялом, отошел, я услышала щелчок пальцами и меня ослепил свет, слезящимися глазами, я смотрела на обнаженные подтянутые ягодицы, исчезающие в зазеркалье, дверь тихонько приоткрылась, а я зажмурилась и сделала вид, что сплю, даже не зная, кто заглянул ко мне, мама или папа. Что удивительно, я действительно провалилась в сон, смутно жалея, что не могу прижаться мужчине и спать с ним в обнимку.
Утро было бесподобным, тело слегка ныло, напоминая о произошедшем ночью и вызывая глупую улыбку на лице, я не ходила, а порхала по квартире, родители смотрели с немым вопросом в глазах, но вслух ничего не спрашивали. Совершив пробежку и позавтракав, я отправилась в комнату, мелькнула мысль, что меньше, чем через неделю, начнутся занятия, я могла бы закончить учебу, если демон выполнит свое обещание.
Сильные руки прижали меня к мужской груди, стоило только войти в комнату, твердые мужские губы прижались к моим губам, в сладком поцелуе, меж них скользнул его язык, порхая в моем рту и своими движениями, возбуждая, до сладких судорог между ног. Он глухо застонал мне в губы, сердце забухало, как сумасшедшее, вибрации его голоса пронеслись от рта, до низа живота, остановившись там огненным сгустком, как можно ТАК желать мужчину, которого почти не знаешь? Прошел лишь миг, а я уже обхватываю его пояс ногами, спина чувствует ровную и холодную поверхность стены, в которую меня вжимают, а между ног трется его крепкий член, дыхания не хватает и жар охватывает все тело, сжигая рассудок, полностью отключая мозг, оставляя лишь животную похоть. «Катя-а», - крик мамы отрезвил, на меня, будто ведро холодной воды вылили, Фархан посмотрел мне в глаза, напряженный, он искал ответ на свой немой вопрос, я дернулась и он, с сожалением, отпустил, опуская меня на пол, в коридоре послышались шаги, я умоляюще посмотрела на него, кивнув на зеркало, он ушел, напоследок одарив меня непонятным взглядом. Что было в нем, неужели обида?
Мама постучала в дверь и заглянула: «Катюш, ты не хочешь по магазинам со мной пройтись?» - предложила, внимательно посмотрев на меня. Я прокашлялась, все еще чувствуя возбуждение, стараясь не переминать ногами, и улыбнулась: «Ты знаешь, я с Кирой, договорилась по скайпу созвониться, она поступает на мой факультет, я обещала рассказать про преподавателей и предметы, так что сегодня не могу», - мама обрадовалась, было видно, как довольная улыбка появляется на губах, я прямо таки видела ее мысли, дочь оживает, начала общаться, мне стало стыдно, но между ног по прежнему все ныло, требуя мужчину, который мог поднять меня на ранее неведомые вершины, поэтому я, засунув муки совести куда подальше, уверенно улыбалась маме, подталкивая ее к выходу. Мне казалось, что мама так медленно собирается, но вот, она, поцеловав меня в щеку, наказала, если что, звонить и ушла, а я, заперев дверь за ней, кинулась к зеркалу.
Я зашла в свою комнату, надеясь, что вот-вот меня обнимут его руки, но комната оставалась пустой, а из зеркала никто не появлялся. Я подошла вплотную, прижимаясь ладонями к гладкой поверхности зеркала и тихонько позвала: «Фархан, ты здесь?» - легкая рябь и я могу рассмотреть его фигуру за стеклом, он положил свои руки ровно на то место, где были мои ладони, но я не почувствовала тепла кожи. Я непонимающе, смотрела на него, а он лишь грустно улыбнулся. В желудке образовалась тяжесть, от понимания, он не может выйти, а потом меня накрыло стыдом, я даже не обратила внимания, на его слова, а он ведь говорил, что это его тюрьма. Я думала лишь о себе, о том, что он может меня спасти, в оправдание мелькнула пакостная мысль, что возможно, его посадили не просто так, я же не знаю, что он сделал, а вдруг он убийца, или насильник, или... тут я дала себе мысленный подзатыльник, что гадать, надумывая всякую гадость, нужно спросить, в конце концов и у нас в стране, до сих пор, бывает сажают невиновных, может их мир еще хуже.