ро родителей узнала, да про работу, что там обычно узнается на свиданиях. Он молниеносно опрокинул меня на себя и засмеялся: «У моей куколки появились вопросы? Хорошо. - Он положил меня на спину и сдернул покрывала, а сам, устроившись рядом, начал рассказывать, рассеяно поглаживая все, до чего мог дотянуться. - В моем мире, полная монархия, я бы сказал абсолютная. Нет никого совета, парламента - ничего. Есть лишь князь, который владеет своей империей. Чем сильнее демонская сущность, тем больше будет править князь, наследует, как водится, тоже сильнейший. Я, с братом и еще несколькими демонами высших семейств во главе с наследником, кинули вызов князю. За что и поплатились. Нас не просто победили, нас разметали и поставили на колени. Моим наказанием, стала эта тюрьма». Он помолчал немного, а потом обнял и улыбнулся: «Если бы, я знал, что будет в конце моего заточения, то я, устроил бы это восстание лет семьдесят назад». Я зарделась, разве это не маленькое признание в любви? «Неужели, вас посадили в тюрьму, только за вызов князю? Или вы шли к своей цели по головам, убивая, вырезая семьи, разжигая войну, сметая все на своем пути? - последнее я произнесла с большой долей иронии, опасаясь услышать ответ, если честно. «Катя, я не белый и пушистый, как у вас принято говорить. Но я, не убивал, на пути к власти. Не потому, что я хороший, если бы это было нужно, я бы убил, не сомневаясь, но нет смысла убивать чью-то семью, можно просто вызвать на бой соперника, победить. Семья проигравшего будет полностью принадлежать победителю. У демонов другие законы, мы подчиняемся сильнейшему и уважаем, лишь сильнейшего. Мы пошли против князя, против самого сильного демона и проиграли, нас должны были казнить. Я не знаю причины, но почему-то, казнь, заменили на заточение в тюрьме. Знаю, что каждому из нас, подобрали свою собственную темницу, с разными условиями, но с возможностью выйти из нее». Я слушала, затаив дыхание, пыталась представить, каково это, жить, полностью подчиняясь кому-то, более того, принадлежать. А если, тот, кому ты принадлежит, окажется слабым, то тебя передадут, как трофей, как предмет. Я поежилась, от такой перспективы. Вдруг, светлая мысль, озарила мою голову, он может выйти из своей тюрьмы, есть ведь какое-то условие, я повернулась, воодушевленная к нему: «Фархан, ты можешь выйти из темницы, как? Я постараюсь помочь, обратимся к папе, сделаем документы, а на глаза можно линзы заказать, правда, это не удобно, но ты сможешь остаться здесь, а я...- я вдруг осеклась, демон напряженно смотрел на меня, ничего не говоря, но взгляд был очень красноречивым, он не сможет выйти! - Почему?» - он понял. «Катя, я упустил возможность выйти навсегда». - Он показал на зеркало, а я увидела, наконец, что глаза на лицах, стали закрываться, четыре из четырех уже сомкнули веки. - «Мои замки́ вновь запираются, и я не знаю, когда они откроются. В последний раз, я ждал почти пятнадцать лет». Сердце больно кольнуло, «закрываются», «не знает», «навсегда» - просто слова, но какую боль, они мне причиняли. Мой демон обнял меня, прижав к себе и хриплым голосом попросил: «Не надо, маленькая. Куколка моя», - он стал целовать меня, ласково, нежно, словно извиняясь. «Нет!» - я оттолкнула его, в душе вспыхнула злость, зачем он меня успокаивает, зачем избавлял меня от страха, зачем входил в мою жизнь, если знал, что не сможет остаться со мной. В голове не возникло даже мысли, что собственно, он ничем мне не обязан, да и отношения у нас складываются, мягко говоря, странные. Возможно, я для него лишь питание, да секс, или два в одном, а еще через пятнадцать лет, он выйдет, из своей тюрьмы, и будет окучивать новую дурочку! - «Рассказывай! Я хочу знать, почему замки́ закрываются? Как тебе выйти? Отвечай!» - я стукнула ладошками по обнаженной груди. Его взгляд потемнел, а красные зрачки полыхнули, будто окрасились кровью, он повалил меня на диван и навис надо мной: «Ты хочешь знать?» - голос стал низкий и шипящий, я смотрела в его глаза, не отрываясь, словно загипнотизированная, они переливались, затягивая, завораживая. - «Что ж, слушай внимательно, девочка. Мне нужно подпитывать эмоции человека, которому принадлежит зеркало. Посмотри», - он повернул мою голову на́бок и я увидела наше отражение, обнаженные, мы лежали прижатые друг к другу. Он нашел мой взгляд в отражении, а его губы почти касались ушка, нашептывая, - «сначала нужны самые легкие эмоции, вы люди, испытываете их каждый день. Интерес», - мой взгляд, непроизвольно, перешел на маску с открытыми глазами, которая пытливо смотрела, прямо на меня, будто изучая. - «Радость, удивление», - продолжил перечислять он, посылая табун мурашек по коже от шепота. - «Позже, нужно вызвать более сильные, но сложные: отвращение, стыд», - я покраснела, моментально вспомнив, чем была вызвана моя эмоция, он зло усмехнулся. - «Не забудь про горе, любовь моя, тебе, даже моя помощь не понадобилась. Так же как и с гневом, ты справилась сама. И последняя, но самая сильная, та, что могла бы меня выпустить, твой страх!» - Он, вновь повернул мое лицо к себе, обхватив ладонями, почти касаясь своими губами моих, смотрел прямо в глаза и говорил, пытаясь напугать, заставить осознать его действительность. - «Твой смертельный страх, выпустил бы меня навсегда! Нужно было, лишь заставить тебя, испытать ужас до смерти и все», - он положил ладонь на грудь, там, где билось мое сердце, - «оно остановилось бы и последний замо́к моей тюрьма пал. А я, стал бы свободен!» Наверное, мне нужно было, действительно, испугаться того, о чем он говорил, но нет, казалось, что после слов «любовь моя», мой мозг расплавился и все остальное, было не важным. «Ты любишь меня?» - сорвалось у меня с губ, прежде, чем я подумала. Но я уже знала ответ, без его слов, без подтверждения. В душе расцветало счастье, он любил меня, любил так сильно, что пожертвовал своей свободой, возможностью снять оковы и вырваться из своей тюрьмы. Фархан, со стоном впился в мои губы, отчаянным поцелуем, признавая и признаваясь мне, в своих чувствах. Наша страсть была яркой, но нежной, будто мы осознали что-то новое, открыли новые грани, я отдавалась ему, сознательно открывая все чувства, я хотела, чтобы он их пил, наполняясь моей любовью. Пусть это будет моей печатью на его сердце.