Ричард Томпсон пел «Не сможешь победить», слова казались до абсурда пророческими. Когда песня закончилась, он снова выключил радио и посмотрел на неё.
— Это не твоё имя.
— Тогда какое оно? — сказала она срывающимся от разочарования голосом. — Ради Бога, если мне суждено умереть, разве я не заслуживаю сначала некоторых ответов? Хотя бы для того, чтобы узнать, почему на меня напал убийца? Я делала всё возможное, чтобы быть хорошим человеком. Если я сделала что-то плохое в прошлом, что-то, что заслуживает наказания, то, по крайней мере, я должна знать, что это было.
— Твои преступления слишком многочисленны и ужасны, чтобы описывать их в деталях.
Она наморщила лоб, и ему захотелось разгладить его. Она работала над своими уловками, и он был вынужден силой подавлять свою реакцию.
— Это так неправильно, — произнесла она. — Теперь я знаю, что ты схватил не того человека. Если бы я совершала ужасные преступления, я бы это знала. Я не могла совершать… зверства, а потом жить нормальной жизнью. Ты схватил не ту. Ты меня с кем-то путаешь.
— Я ничего не путаю.
— Тогда кто же я? Что я сделала? — воскликнула она.
И устав от её нытья, он наконец ответил.
— Ты — зло, суккуб и убийца младенцев. Ты — кошмар, ужас, чудовище, — он посмотрел в её ошеломлённое лицо. — Ты Лилит.
Глава 3
— ДА, ТЫ НЕ В СЕБЕ, — сказала я. Мой голос дрожал, даже когда я пыталась быть стойкой. Мне показалось, что вселенная вдруг превратилась в песок, и всё задвигалось подо мной. — Не то чтобы это было новостью, я уже и так поняла, что ты должен быть сумасшедшим, раз уж решительно настроен убить меня. Но кто тебе сказал, что я Лилит? Собака твоего соседа?
Он уставился на меня.
— О чём ты говоришь?
— Сын Сэма1, — коротко ответила я. — Ну, знаешь, серийный убийца? Полагаю, ты изучал его дело.
Он покачал головой.
— Я не серийный убийца. Считай меня палачом.
— О, это очень утешает.
Я сжала руки, так крепко, что их свело судорогой. Я ничего не добилась своим нытьём, мне стоило начинать мыслить логически.
— Послушай, если предположить, что по какой-то дикой случайности я действительно была этой самой Лилит, зачем тебе убивать меня? Она ведь была первой женой Адама, не так ли? Поверь мне, я и близко не чувствую себя такой старой. Если уж на то пошло, я не думаю, что верю в Адама и Еву. Это хорошая история, но не более того. И даже если бы я была Лилит, разве это причина, чтобы убивать меня?
— Мне нужно тебе всё это рассказывать? — сказал он, не обращая внимания на мои протесты. — Ты была первой женой Адама и отказалась возлечь с ним. Ты убежала, а когда он умолял тебя вернуться, ты отказалась. Ты решила вступить в союз с дьяволами и забирать души младенцев, ты такая же кровавая и ужасная, как Кали Разрушительница или любой другой демон, который бродил по вселенной. Ты прелюбодействуешь с монстрами, ты соблазняешь людей в их снах, и ты убиваешь новорождённых.
Я уставилась на него, ошеломлённая, и сумела вытянуть одну последнюю унцию протеста из моей усталой души, не совсем готовая сдаться.
— Милый, — протянула я, — я никого не соблазняю, ни во сне, ни наяву. Не сплю со зверьми, не убиваю детей.
— Я сказал с монстрами. Другие демоны, ни животные, ни люди. И ты можешь спорить сколько угодно, я знаю, кто ты и что ты, а ты призналась, что не знаешь кто ты.
— В таком случае, тебе не кажется, что ты должен дважды подумать, прежде чем убить меня?
— Нет.
Было что-то неумолимое в этом коротком, равнодушном слове, и я сдалась, уставившись на чахлый, пустынный валежник. Всё это не имело никакого смысла — с таким же успехом он мог говорить о незнакомке.
За исключением части о новорождённых. Почему я испытывала отчаянную потребность удалиться как можно дальше от новорождённой крестницы? Это был всего лишь инстинкт, достаточно сильный, чтобы заставить меня бросить всё и исчезнуть.
И что именно я бросила? Ни памяти, ни истории, ни семьи. Может ли он быть прав? Я откинула голову назад и закрыла глаза, забывая всё, сомнения, блуждающие мысли и страх. Я закрыла глаза и стала ждать, что будет дальше.
Должно быть, прошло несколько часов прежде, чем машина остановилась. Я села, ошеломлённо оглядываясь вокруг. Солнце уже клонилось к горизонту, и мы подъехали к заброшенному зданию, которое когда-то могло быть чем-то вроде фермы. Окна, двери и большая часть крыши давно исчезли, и казалось, что уже много десятилетий к нему никто не приближался.