Азазель посмотрел на меня. Должно быть, он почувствовал, что я больше не буду сопротивляться. Я отстегнула ремень безопасности, который я пристегнула, хотя это было и глупо, учитывая, что я всё равно умру, а затем выскользнула с переднего сиденья и вышла на палящий зной позднего дня, ожидая, когда он обойдет машину.
— Внутрь, — сказал он.
Я пошла. У меня уже не было романтических иллюзий, как у Марии Антуанетты на эшафоте. Насколько бы невероятным это ни казалось, то, что он сказал, несло в себе жуткий смысл. Я знала, что должно было быть какое-то разумное объяснение, но я не могла найти его, и я устала бежать. Если в его безумных утверждениях была хоть капля правды, а я начинала верить, что она могла там быть, то… тогда я не собиралась с этим бороться. Если я каким-то образом была причастна к смерти младенцев, невинных новорождённых, я скорее умру, чем рискну сделать это снова.
Внутри дома ничего не было, кроме единственного стула, привинченного к полу в центре главной комнаты. Рядом аккуратной стопкой лежали цепи и верёвки, и меня охватила запоздалая паника.
— Нет, — ответила я. — Ты не сожжёшь меня заживо.
— Нет. Сядь.
Как будто у меня был выбор. Он мог двигаться быстрее, чем я, он был сильнее, и если я была демоном, как он говорил, все мои способности исчезли вместе с моими воспоминаниями.
— Я могу что-нибудь сказать, чтобы заставить тебя передумать? — по крайней мере, мой голос звучал не так жалко, как я себя чувствовала.
Хотя почему смерть с достоинством несла в себе весьма спорный характер. Если я буду кричать, плакать и умолять, никто не узнает, кроме этого сукина сына. Никто не будет судить.
Я села. Он опустился на колени у моих ног и начал связывать мои лодыжки вместе, а я смотрела на него сверху вниз, на широкие плечи, на шелковистые чёрные волосы, упавшие вперёд, скрывая его холодное лицо, пока он готовил меня к казни, и я понятия не имела, почему подняла руку.
Я запустила пальцы в его волосы и погладила его жёсткое лицо, как любовница, мои пальцы ласкали его кожу и танцевали на его губах. Он замер и посмотрел на меня, его тёмно-синие глаза впились в мои с таким жаром, что всё мое тело охватило возбуждение, и я качнулась к нему, желая его губы.
Он отшатнулся от меня, выругавшись, и холодная реальность ударила меня ещё раз. Я опустила руку и отвернулась, отказываясь смотреть на него.
— Если ты ещё раз это сделаешь, — сказал он резким голосом, — я сам тебя придушу. Хотя ты, вероятно, предпочла бы это, не так ли?
Он вернулся, схватил меня за запястья и связал их быстрыми, отрывистыми движениями. Я проигнорировала боль — она больше не имела значения. Меня тошнило от того, что я сделала, от нахлынувших эмоций и тоски по моему будущему убийце.
Я умудрилась вымолвить:
— Предпочла бы удушение чему? Ты сказал, что не собираешься меня сжигать. Ты просто оставишь меня здесь умирать с голоду?
Он покачал головой, натягивая тяжёлую цепь вокруг моих связанных запястий и лодыжек и прижимая её к полу. Он действительно не хотел рисковать. Он отодвинулся, и потрясённое выражение исчезло с его лица, оставив его суровым, холодным и прекрасным в угасающем свете дня.
— Я оставлю тебя для Нефилимов.
— И они?..
Его недоверчивое фырканье рассердило бы при любых других обстоятельствах.
— Они отвратительны. Как и ты. Тебя нельзя убить человеческим способом, а я предпочитаю не прикасаться к тебе. Нефилимы подходящий конец для тебя.
— А кто такие Нефилимы? — снова спросила я, не уверенная, что хочу услышать ответ.
— Они охотятся на неземное. Тебя. И мой вид, — сказал он. — Мы убили большинство из тех, кто бродит по миру, но несколько из них ещё пока осталось здесь, в Австралии. Я оставляю тебя для них, — он стряхнул грязь со своей тёмной одежды, словно стряхивая с себя вину за то, что убьёт меня. — Будет больно, — сказал он. — Но это быстро закончится. И тебе не придётся слишком долго ждать.
В его голосе прозвучала чуть ли не доброта. Милость палача. Я смотрела, как он двинулся к двери, его фигура была очерчена заходящим солнцем, и мой голос остановил его лишь на мгновение.
— Не надо, — на этот раз мой голос сорвался. — Пожалуйста.
Но он ушёл, не оглянувшись, и через мгновение я услышала, как завелась машина, услышала шорох шин по пересечённой местности. Я прислушивалась, пока не наступила полная тишина, и темнота начала смыкаться вокруг меня.
И я ждала смерти.
ОН ЕХАЛ БЫСТРО. Открыл все окна, не обращая внимания на пыль, клубящуюся в Форде, и резко нажал на акселератор. Автомобильная авария его не убьёт. То, что было верно для Лилит, подходило и для него. Чтобы прикончить его, потребуется какое-то потустороннее существо, и как бы заманчиво это ни звучало, рядом не было никого, кто мог бы выполнить эту работу.