Он снова сощурил глаза и внезапно прикоснулся к моему лицу, отводя волосы с тонкого пореза.
— Как это случилось?
— Твой дружок Енох, — ответила я, постаравшись прозвучать непринуждённо.
— Он мне не друг, — на его лице появилось выражение, которое я могла бы счесть за опасное. — Болит?
Я пожала плечами, вцепившись в полотенце.
— Всё нормально. Немного кровоточило, но думаю, уже прекратилось. Мне повезло, что я уклонилась.
— К счастью для Еноха, — произнёс он мрачным голосом. Прикосновение его руки к моему лицу ощущалось едва ли ни нежным, подобно тонкому шёпоту ласки. А потом он опустил руку: — Снимай полотенце.
Хорошо, с этим я справлюсь. Рано или поздно мне пришлось бы это сделать. Я поднесла руку к узлу на груди и замялась.
Он поймал мою руку, отвёл её и рванул с меня полотенце раньше, чем я поняла его намерение. Я сидела на коленях на кровати, совершенно обнажённая, чувствуя себя ужасно незащищённой. Я поборола соблазн прикрыться, но почувствовала, как моя кожа начала пылать от смущения.
Он не смотрел на моё тело, он наблюдал за моим лицом.
— Ты покраснела?
— Нет, — промямлила я.
Я опустила голову, не желая встречаться с ним взглядом. Я бы скрыла лицо волосами, но для этого потребуется двигаться, а я подумала, что если я останусь неподвижной…
Ощущение его руки на моём лице стало потрясением. Касание было на удивление нежным. Он скользнул рукой по моей щеке и запустил руку в волосы, большим пальцем проведя по губам. Я робко взглянула на него. Медленно, очень медленно он притянул меня к себе. Его губы накрыли мой рот, он поцеловал меня с восхитительной ласковостью, такой, что мне захотелось расплакаться. Если бы я только могла.
Он притянул меня ближе, и я грудью прижалась к его твёрдому мускулистому торсу, и почувствовала, как мои соски затвердели, внезапно став упругими и чувствительными. Он скользнул руками вверх по моей голой спине, всё ещё понуждая меня приблизиться к нему, в то время как его губы опустились по моему подбородку на шею, он глубоко вдохнул, словно вдыхал аромат моей кожи. Он прильнул ртом к моей вене, пульсирующей на шее, языком пробуя меня на вкус, и я услышала сдержанный стон, который должно быть исходил от меня.
И тогда-то я почувствовала его зубы, лёгкий укус на моей коже, едва ли болезненный, и моё приглушённое возбуждение внезапно во всей красе пронеслось по моему телу. Я положила на него руки, запустила их в его влажные шелковистые волосы, прижимая его к себе. В комнате не было темно, как я этого хотела, но уже было неважно. Желать его было нормально, было нормально чувствовать непреодолимое желание. Свидетелей не было, а ему было плевать, что я чувствовала. Мы делали это, и это было вне моей власти, и его рот потрясающе ощущался на мне.
Внезапно у меня возникла странная фантазия: я хотела, чтобы он зубами пронзил мою кожу, слизывал с меня кровь, как какой-то закоренелый вампир. Но он стал спускаться ниже, оставляя дорожку из поцелуев. Он обхватил мою талию руками и, казалось бы, без какого-либо усилия поднял меня к себе, приподнимая. Его язык коснулся моей груди.
— О, Боже, — прошептала я, когда он нежно лизнул. Осторожно, дразня меня до тех пор, пока я не захотела закричать на него.
А затем его рот сомкнулся на мне с таким глубокосидящим голодом, что я испытала накалённый спазм между ног и, обхватив его ногами, я прижалась своим обнажённым телом к нему. Он не соврал. Он определённо был возбуждён, и я инстинктивно стала тереться об него, чувствуя его на своей чувствительной плоти.
Я была ошеломлена ощущениями. Сначала всё, казалось, сосредоточилось на неторопливом нарочитом ласкании его ртом моей груди. Своими длинными пальцами он обхватил другую грудь, дразня сосок, в тоже время втянув в рот другой сосок. Но твёрдость между моих ног, пока я сидела верхом на нём, была столь же изумительной, и я захотела большего. Я хотела полного обладания, и ощутила себя беспомощной, неуверенной что же с этим делать.
Я скользнула руками вниз, желая расстегнуть его джинсы, желая сорвать их с него, но он зашипел от боли, когда я случайно сделала ему больно. Я резко отвела руки. Он поймал их и вернул на место, и я не могла поверить насколько несгибаемо твёрд он был. Между ног у меня было влажно, и мной вновь овладела застенчивость, понуждая меня отпрянуть. Но он запустил руку меж моих ног, и я перестала думать. Я нуждалась в его прикосновении, в его ласках, желая, чтобы его пальцы скользили по моей влажности, и я отчаянно жаждала быть ещё ближе к нему. Когда он ввёл в меня пальцы, я застонала от сокрушающей потребности, пытаясь получить больше. Неожиданно отчаявшись, я опустила руку и отыскала застежку молнии, но он резко дёрнулся и выругался снова, я опять сделала ему больно.