Я ощущала мощь его эрекции у своего живота, и я была влажной, так быстро, готовая для него, нуждающаяся в нём. И мне было плевать, если он уложит меня на мощёную набережную и возьмёт меня прямо там. Я хотела ощущать его кожу, и я рванула его рубашку, стягивая её с плеч, так я могла бы почувствовать её, и я хотела гораздо большего, что готова была заплакать. Мне всегда было мало этого мужчины, всегда за тысячи жизней. Он был моим, он был моим телом, моей душой и моим сердцем, и я была настолько сильно заражена им, что перестану сосуществовать, если кто-то попытается разорвать связь.
Я поцеловала его в ответ, языком лаская его язык, и закрыла глаза, позволив восхитительному воздействию омыть меня, ощутить онемение сосков, трепет меж моих ног. Он прижался ко мне, бёдрами вжавшись в мои бёдра, и я почувствовала его длинные ноги сквозь юбку, которую надела сегодня, и я тут же прокляла это ощущение, пожалев, что не надела брюки, так я смогла бы подобраться ближе к нему, обхватить его ногами. Он качнулся напротив меня, и по мне пронеслась нервная дрожь, а затем я снова задрожала, когда он снова подтолкнул меня, намеренно прижимаясь ко мне. И я вспомнила свой страх к полной тёмноте прошлой ночью. Я выжила и пережила это, израненная, но всё же целая, но я не готова была вновь окунуться в это. Это было чересчур, но он поднял мою футболку, обнажая мою плоть и подставляя её прохладному влажному воздуху. Он пальцами ласкал мою грудь, пощипывая и сжимая нежно соски, и по мне пронёсся озноб. Я удушливо ахнула, когда вспышка желания сотрясла меня.
Он разорвал поцелуй и прильнул губами к моей шее. Я попыталась заговорить:
— Давай уйдём домой, — ахнула я. — Плевать мне на чёртовы камеры.
— Нет, — сказал он грубым голосом.
Его руки покинули мою грудь, и я испугалась, что он собирается отстраниться.
— Подожди, — воскликнула я, впившись пальцами в его голые плечи. — Не останавливайся. Не надо.
Я никогда раньше не слышала его смех. Я даже не знаю, был ли это вообще смех — просто отрывистый насмешливый звук.
— Нет, — снова произнёс он, скользнув руками вниз по моей талии, по моим ногам.
Задрав длинную юбку, обнажив мои ноги навстречу грозовому дню, и я почувствовала, как дождь лупил по моей коже, и я понимала, что я должна была волноваться, вдруг за нами кто-нибудь наблюдает. Меня это заботило, просто не настолько сильно. Мне даже было плевать на это, когда он схватил мои трусики и одним грубым рывком сдёрнул их с меня.
Одну руку он завёл под мою попку и приподнял меня, вновь прижав меня к двери, и я услышала скрежет его молнии, его приглушённые проклятья, когда он освободил себя и толкнулся внутрь меня, не заботясь, готова я к нему или нет.
Я была готова. Более чем готова. От его массивной силы я ахнула, испугавшись, что он может ранить меня, но боль была короткой, лишь неявственный дискомфорт, который быстро перерос в наслаждение. Я снова ощутила оргазм, обрушившийся на меня, спазм удовольствия, который поразил меня, и я крепче стиснула ноги бёдер Азазеля, крепко удерживая его.
Очередное шипение молнии и тут же последовал раскат грома. Я видела, как что-то вспыхнуло, но закрыла глаза, чтобы лучше впитывать глубокие толчки, от которых я распадалась на части.
Его руки были на моих голых бёдрах, поддерживая меня, и он снова и снова толкался в меня. Я услышала влажные шлепки нашего соединения, и это стало ещё одной вспышкой тёмного удовольствия. Он жёстко поцеловал меня, и я почувствовала привкус крови, его или моей, или нас обоих, неважно. Он не мог насытиться мной, а я не могла насытиться им.
Он захочет получить окончательную капитуляцию, ту тёмную вспышку, которая пугала меня. Если я окунусь в то место, возможно, я не смогу вернуться, и я попыталась воспротивиться этому, но не смогла. Казалось, всё сосредоточилось на наших телах, на его могущественном вторжении в меня. Моя грудь соприкасалась с его, его рот был на моих губах, и сдерживаться больше было невозможно. Если я окунусь туда, он будет со мной, он обеспечит мне безопасность, и я отпустила всё остальное.
Он оторвал свой рот от моих губ, ловя ртом воздух, и я положила голову на его плечо, когда сухое рыдание вырвалось из моего горла. Мир взорвался. Ещё одна вспышка молнии, и небеса обрушились ливнем. Азазель вонзился в меня, и я сорвалась с края, ощутив, как он задвигался резкими толками и кончил в меня. Понятия не имею, зачем я это сделала, я лишь понимала, что нуждалась в этом: я открыла рот и вонзилась зубами в его сильное, мощное горло, разрывая его кожу, ощущая вкус богатой сладости его крови.