— Что с ними произошло? — сдавленным голосом спросила я.
— Ваш инкуб устроил ураган в двух мирах сразу. Обычно грань между ними одновременно могут пересекать одно-два существа, не больше, но ураган принес в Приграничье всех, кого ему удалось застать врасплох, а потом, когда ударил мороз, они так и застыли тут, в проходе.
— Они… мертвы?
Элизабет, не ответив, подошла вплотную к одному из этих существ — приглядевшись, я рассмотрела женское лицо с огромными, как у кошки, глазами и пучками шерсти на остроконечных ушах. Я заметила, что Элизабет старается не дотрагиваться до нее, однако когда ее теплое дыхание коснулось ледяной корки, та вдруг треснула и на землю, звеня, посыпались льдинки. В паутине как будто образовалась дыра — она расползалась прямо у нас на глазах. Не прошло и нескольких минут, как застывшие лица одно за другим стали покрываться трещинами.
— Неужели мы не можем ничего сделать, чтобы их спасти? — закричала я.
Элизабет обернулась — ее напряжённое, побледневшее лицо напоминало маску. Я даже испугалась немного; что оно тоже треснет и рассыплется прямо у меня на глазах.
— Может быть, и можем. Вам ведь в свое время удалось открыть проход для другого живого существа — вспомните птичку, которую вы спасли. Это было подтверждение, что в ваших жилах течет голубая кровь фей. Выберите одно из них — не важно какое — и положите обе руки ему на голову…
— Выбрать?! Черт возьми… как я могу выбирать?
Лица вокруг меня, покрывшись паутиной трещин, теперь казались просто глыбами льда. Еще немного, и они все рассыплются на куски… а уж тогда выбирать просто будет не из кого. Подгоняемая этой мыслью, я выбрала одно лицо, которое еще можно было смутно различить — крохотное создание с лисьим личиком, огромными ушами и белоснежными острыми зубами. Протянув руку, я осторожно дотронулась до него кончиком пальца. И вместо холодной ледяной корки нащупала пушистый мех. Сцепив зубы, я поспешно просунула руку в… не знаю даже, как это описать: больше всего это смахивало на зыбучие пески, — нащупала пушистую меховую шубку, схватила неизвестное существо за шкирку и рывком дернула на себя. Раздался громкий треск, и существо выскочило из своего ледяного кокона, словно пробка из бутылки. Я слегка попятилась, заметив оскаленные зубы, но вместо того, чтобы вонзить их в мою руку, существо благодарно лизнуло меня длинным шершавым языком, а потом повернулось и кенгуриными прыжками поскакало к лесу.
— Какого дьявола?! — ахнула я, протирая глаза.
— Фавн! — рассмеялась Элизабет. — Я давно уже ни одного тут не видела. Думала, они все переселились в страну фей. Не волнуйтесь, он отыщет дорогу к колледжу. А потом мы либо подыщем ему работу, либо отправим его в Западную Талию, там есть небольшая греческая община. — Она вытерла глаза, а потом вдруг, к неописуемому моему смущению, заключила меня в объятия. — Я знала, что вы не просто так появились у нас! А теперь пошли. Нам еще многое предстоит сделать.
Вернувшись в дом, мы обнаружили, что в нем кипит работа. Дори Брауни, в лыжных брюках, теплых ботинках и свитере, мыла посуду, а Каспер фон-дер-Аарт занимался индейкой.
— У нас тут неимоверное количество еды, к тому же есть и газ, и даже электричество. Не всем из местных так повезло. Думаю, мы просто обязаны пригласить побольше гостей — и в первую очередь тех, у кого в доме нет света, — предложила Феникс.
Дори с Дианой переглянулись.
— Неплохая идея, — кивнула Диана, которая уже заметно пришла в себя.
— Нужно обойти дом за домом — проверить, все ли у них в порядке, — предложила Дори. — И забрать с собой всех, кто не может приготовить праздничный ужин.
— Может, сначала спросите Калли? — вмешалась декан Бук. — В конце концов, это ведь ее дом! Может, ей не хочется приглашать совершенно незнакомых людей.
Я растерянно оглядела всю компанию и покладисто кивнула:
— Я не против. Чем больше народу, тем веселее.
Диана, Феникс и Каспер вызвались заняться стряпней. Пока они возились на кухне, Дори Брауни, прихватив меня с собой, принялась обходить один за другим соседние дома.
— Заодно познакомитесь с соседями, — жизнерадостно объявила она, после чего взялась звонить по сотовому кому-то, кого она называла Дульси, потом, поспешно распрощавшись, переключилась на Дэйви и снова принялась отдавать распоряжения.
Оба они, как вскоре выяснилось, были ее кузенами. Договорившись между собой, кто какие улицы возьмет на себя, Дори наконец вспомнила обо мне.
— Похоже, все ваши родственники готовы, не считаясь со временем… — начала я.
Дори протестующе замахала руками. Ее голубые глаза сияли.
— О, мы просто делаем свою работу, знаете ли. Еще два века назад, в благодарность за предоставленное нам убежище, мы, Брауни, взяли на себя заботу о жителях города.
— Брауни? — удивленно переспросила я. — Что это… какая-то организация типа девочек-скаутов?
— Поскольку у вас шотландские корни, вы, возможно, знаете нас как бодахов. Мой народ перебрался сюда из Уэльса, в тамошних краях нас обычно называли бука… О Господи! — осеклась она, вероятно, заметив мои вытаращенные глаза. — Диана сказала, что вы теперь все знаете о нашем городе, вот я и подумала — что страшного, если я вам расскажу?
— Да-да, конечно… только нужно время, чтобы к этому привыкнуть. Мама часто рассказывала мне сказки о домовых, когда я была маленькой, — о том, как они помогают хозяевам по дому. Но если вы скажете им «спасибо» или подарите что-то из своих вещей…
— Да уж, это верно… мы терпеть не можем, когда нас благодарят. Некоторые из нас приходят в такую ярость, что превращаются в боггартов[9] и пускаются на всякие злокозненные проделки — например, мой троюродный брат Хэм годами изводил каверзами одного беднягу фермера в Бовайн-Корнере. Но большинство из нас ведут себя довольно благопристойно. Чтобы брауни не превращались в боггартов, в колледже используют групповую терапию, где нас учат обуздывать свои эмоции.
Как-то сложно было представить, что милой ясноглазой Дори Брауни приходится ходить к психологу и учиться держать свои эмоции в узде, но очень скоро мне представился случай убедиться, что темпераментом ее Бог не обидел. Первые из моих соседей, к которым мы заглянули — Эбби и Рассел Гуднау, молодожены, недавно купившие в городе ветеринарную практику, и Эванджелина Спрэг, восьмидесятилетняя пенсионерка, бывшая библиотекарша, — заранее подготовились к снежной буре. В обоих домах имелась топившаяся дровами плита и даже керосиновые лампы. Они не только не нуждались в приглашении на праздничный обед — собственно говоря, Гуднау уже успели пригласить к себе Эванджелину, — но еще и предложили забрать к себе лишних гостей.
— Славные люди, — одобрительно крякнула Дори, когда мы вышли из дома Гуднау. — Забавно… они открыли свою клинику в воскресенье — в тот самый день, когда моего кузена Клайда сбила машина. И надо ж было такому случиться, что ему как раз приспичило обернуться собакой! Ему тогда довольно сильно досталось, так что он никак не мог принять свой нормальный вид и…
— А они догадывались, что им приходится лечить… — Я замялась.
— Поуку?[10] Боже, конечно, нет! Они не могли бы заботиться о Клайде лучше, будь он человеком, а не каким-то кокер-спаниелем! — Дори захихикала. — Зато теперь Эбби диву дается, почему ей никогда не приходится вытирать пыль! А видели бы вы полы у них в доме — блестят как зеркало! Конечно, они с Расселом оба очень аккуратные, но ведь у них в клинике вечно дел по горло.
9
Боггарты — разновидность домовых, любимая проделка которых сдергивать по ночам с хозяев одеяло.
10
Поука (или пэк) — в ирландском фольклоре оборотень, доставляющий людям различные неприятности.