Волков рассмеялся:
— Как мне нравится это выражение? Нет-нет, никаких чар — слово джентльмена!
Ах да, он ведь джентльмен, вспомнила я слова Лиз. Хотя, если честно, это больше смахивало на сделку… так сказать, ты — мне, я — тебе. Он мне — имена ведьм, а я… а мне не придется делать того, чего я не пожелаю. Вроде никаких подвохов.
— Ладно, договорились.
Мы крепко пожали друг другу руки, и Антон, нагнувшись к моему уху, прошептал одно за другим два имени. Мне в лицо пахнуло ледяным ветром, после чего Волков в мгновение ока исчез. Прямо у меня на глазах растворился в воздухе… так сказать, ушел по-английски.
Изумленная столь экстравагантным поступком, я покрутила головой, но, похоже, никто, кроме меня, не заметил ничего странного… никто даже не смотрел в мою сторону.
Настроение у меня упало. Я принялась протискиваться к дверям сквозь плотную толпу веселившихся коллег, наперебой поздравлявших меня с днем зимнего солнцестояния. В холле я столкнулась с Дианой Харт — обхватив себя за худенькие плечи, она так и топталась перед дверью в гардероб. Диана открыла было рот, собираясь что-то сказать, но я ее перебила:
— Да-да, и тебя с днем солнцестояния, и с Новым годом, и веселого тебе Рождества, Диана!
Я взялась за ручку двери гардеробной, но вдруг заметила, как Диана вся сжалась.
— Тебе туда нельзя! Там… там заперто!
Как вскоре выяснилось, дверь действительно была заперта.
— А ну открывайся, холера! — сказала я и налегла на дверь плечом.
Дверь распахнулась, и я вперед влетела в полутемную гардеробную, угодив в груду мехов…
Мех вздыбился, метнулся в мою сторону… и беспомощно повалился на бок. Я захлопала глазами, увидев под ним Лайама и Фиону… они лежали, тесно прижавшись друг к другу, и одежда их была в полном беспорядке.
Открыв рот, я молчала, не в силах выдавить ни звука. Лайам поднял на меня виноватые глаза — но прежде чем он успел что-то сказать, я фыркнула, схватила свое пальто и вылетела за дверь.
Только уже добежав до середины двора, я спохватилась, что забыла переобуться в сапоги. Изящные серебристые вечерние туфли моментально промокли насквозь, но я скорее согласилась бы собственноручно утопить все свои туфли, чем снова встретиться с Лайамом Дойлом.
Впрочем, какое я имела право злиться на него? У меня же нет на него никаких прав! Слава Богу, у меня и без него есть парень — который, кстати, летит сейчас через всю страну… очень может быть для того, чтобы надеть мне на палец обручальное кольцо с бриллиантом! Нет, я злюсь не Лайама, твердила я себе, свернув на дорожку, ведущую к юго-восточным воротам кампуса, я злюсь на себя!
Снегу тут оказалось по колено — в отличие от расчищенного двора. И намного темнее — вероятно, из-за деревьев, смыкавшихся у меня над головой. В самом низу дорожки, у ворот, должен был гореть фонарь, но либо было еще слишком рано, либо он не работал. Как бы там ни было, ворота были открыты настежь. Прищурившись, я увидела вдали свою улицу и даже различила свет у себя на крыльце. Я прибавила шагу, желая только поскорее добраться до дома и зализать раны, нанесенные моей гордости. «Идиотка! — бормотала я себе под нос. — Сначала, как школьница, свихнулась на Лайаме Дойле, пополнив список его поклонниц, а потом еще заключила какую-то непонятную сделку с вампиром!»
Неясный шум за спиной прервал мои мысли. Это был тот же самый шум, который я услышала, когда вышла из Бейтс-Холла, — хлопанье крыльев. Вдруг это Антон Волков, обратившись летучей мышью, решил напомнить мне об условиях нашей сделки?!
Я опрометью кинулась к воротам. Но сможет ли железо задержать вампира? Или нет… кажется, это феи боятся железа, на бегу думала я. Хлопанье крыльев за спиной становилось все ближе, и я помчалась во весь дух. До ворот оставалось уже не больше ярда, когда я вдруг поскользнулась и, вскрикнув, рухнула на землю, больно ударившись локтем и коленками об обледеневшие камни дорожки.
Но чья-то сильная рука, рывком оторвав от земли, поставила меня на ноги.
— Калли, ты в порядке?
Лайам лихорадочно ощупал меня. Я была цела — лишь на руке обнаружился небольшой порез.
— Все нормально, — пробормотала я и тут же заметила, как чудовищно огромная ворона, подлетев к Лайаму, нацелилась клюнуть его в лицо.
— Ты в порядке?
— Она чуть не выцарапала тебе глаз! — охнула я.
— Я предпочел бы лишиться обоих глаз, чем допустить, чтобы с тобой случилась беда! — с яростью в голосе выпалил он, а потом вдруг нагнулся и припал губами к моим губам.
Его губы были такими теплыми в той холодной темноте, что окружала нас; они были словно огонек свечи в густой и враждебной чаще леса. Изнывая от желания насладиться этим теплом, я крепко прижалась к нему. Мои губы приоткрылись, поддавшись нежному натиску его губ, и я вдруг почувствовала, как его тепло вливается в мое тело, согревая меня… приоткрывая что-то во мне — как будто губы Лайама были ключом, отомкнувшим потайную дверь, о существовании которой я даже не подозревала.
И тут у меня в голове вдруг как будто щелкнуло… я вспомнила, что всего несколько минут назад видела его в объятиях Фионы Элдрич.
Рванувшись, я высвободилась из рук Лайама.
— Калли…
— Нет.
Я покачнулась.
Лайам дернулся, чтобы поддержать меня, но я схватилась за ворота и он так и замер с протянутой рукой.
— Прошу тебя, не нужно ничего объяснять! Тем более что я почти помолвлена и… И вообще мне пора.
Я поспешно попятилась.
Лайам молча смотрел на меня — глаза у него сверкали, но он так и не решился остановить меня.
Вообще-то я собиралась уехать рано утром. Не люблю ездить ночью — прожив всю жизнь в городе, я так толком и не научилась водить машину. Но после всего случившегося я решила уехать немедленно.
— Прости, малыш, — сказала я Ральфу, лихорадочно швыряя в сумку вещи. — С удовольствием взяла бы тебя с собой в Нью-Йорк, но там тебя наверняка сожрет какая-нибудь крыса. А от вампира ты меня точно не спасешь, — пробормотала я, вытаскивая из чулана теплые ботинки и швыряя их в сумку.
Когда я обернулась, Ральфа и след простыл. Ни в корзинке, ни в моих овчинных шлепанцах — словом, ни в одном из его любимых мест его не оказалось.
— Извини, не хотела тебя обидеть, — с сожалением сказала я. — Но ты сам подумай: мышонок — против вампира!
Застегнув сумку, я поволокла ее вниз.
Ах да, спохватилась я, Антон ведь пообещал, что попросит только о том, что я сама буду рада сделать. И все же заключить сделку с вампиром — просто верх идиотизма! Глупее этого было только целоваться с Лайамом Дойлом.
Выключив везде свет, я написала коротенькую записку Броку, попросив его скормить Ральфу оставшийся в холодильнике пармезан. После чего захлопнула за собой дверь и оставила «Дом с жимолостью» на произвол судьбы…
Плутая по темным проселочным дорогам и стараясь выбраться на скоростное шоссе, я на время забыла обо всем. К счастью, страх заблудиться на время избавил меня от угрызений совести. Однако стоило мне только выбраться на автомагистраль, как перед глазами сразу замелькали картинки того, что случилось на фуршете. Я по-прежнему терялась в догадках, пытаясь понять, что толкнуло меня на сделку с Волковым. На кой черт мне понадобились имена этих ведьм? Я была уверена, что никогда о них не слышала. Даже узнай я, которая из них наложила на Баллардов проклятие, какова вероятность того, что мне удастся уговорить ее — или его (одно из имен было явно мужским) — снять проклятие с Ники? И почему я так расстроилась, застукав Лайама с Фионой? В конце концов, даже если им приспичило перепихнуться, это не мое дело, тем более они два сапога пара — оба неравнодушны к противоположному полу!
Но тогда почему Лайаму вздумалось целовать меня у ворот?
Достаточно было вспомнить тот поцелуй, как кости у меня стали плавиться… в результате я едва не выскочила в крайний левый ряд прямо перед огромным трейлером. Едва не описавшись от ужаса, я мертвой хваткой вцепилась в руль и какое-то время ехала, не отрывая глаз от разметки. Этот поцелуй ничего не значит, твердила я себе. Для него уж точно. Лайам поведал мне длинную грустную историю о том, почему не способен полюбить вновь, но при этом ни словом не упомянул о недавней интрижке. На мой взгляд, Фиона была как две капли воды похожа на Мойру. А я? Мне казалось, я сама не похожа ни на Мойру, ни на Дженни. Я посоветовала ему переключиться на девушек другого типа… вдруг он подумал, что я имею в виду себя? Может, он поэтому меня и поцеловал? Стоп… а что, если я все придумываю? В конце концов, мне ведь уже пару раз казалось, что он хочет меня поцеловать? Может, это не он, а я сама поцеловала его?