Я вспомнила инкуба, едва не разнесшего в щепки мой дом, вампира, вынудившего меня заключить с ним весьма сомнительную сделку, и мысленно застонала от досады. Именно поэтому я всегда терпеть не могла препираться с теткой — она всегда заранее знала, что меня ждет. И частенько оказывалась права.
— Ты всегда твердила, чтобы я рассчитывала только на себя, — поднявшись из-за стола, сказала я. — Именно так я и поступлю — буду рассчитывать лишь на себя… и на друзей, которых нашла в Фейрвике. А если ты — или кто-то из членов клуба — передумает, добро пожаловать в Фейрвик. Не сомневаюсь, что вы найдете дверь открытой.
Единственное, чего я хотела, — это преподать ей урок терпимости (которой, впрочем, сама в этот момент не чувствовала), но не успели последние слова слететь с моих губ, как лицо Аделаиды стало пепельно-серым.
— Дверь открыта?! — севшим голосом пробормотала она.
Вот оно — то единственное, чего она еще не знала!
— Да, — с улыбкой сказала я, — открыта. Между прочим, это я ее открыла.
А потом повернулась и пошла к выходу… чувствуя себя при этом испуганной беззащитной мышкой, пробирающейся через лес, где кишмя кишат голодные совы.
Выбравшись, наконец, из клуба, я хотела одного — побыстрее добраться до отеля, побросать в сумку вещи и вернуться домой, в Фейрвик. Все-таки не каждый день узнаешь, что твоя тетушка — ведьма… дома я постараюсь переварить эту мысль, успокаивала я себя. К тому же у меня появилось несколько вопросов к Элизабет Бук. Я торопливо шагала к Пятой авеню, собираясь взять такси, но, дойдя до угла, вдруг сообразила, что нахожусь в двух шагах от городской библиотеки Нью-Йорка. Усмехнувшись, я отыскала членскую карточку АМН, которой меня снабдила Лиз Бук, и прочитала надпись, сделанную мелким шрифтом в самом низу: «В выходные и праздничные дни для всех членов открытый доступ…» Библиотека Нью-Йорка значилась в этом списке под номером четыре. Неужели благодаря этой вот карточке меня действительно пустят туда на Рождество?! Это казалось невероятным, однако после всего, что случилось со мной в последние дни, включая и признание Аделаиды, я уже могла поверить во все, что угодно.
Я торопливо перебежала на другую сторону улицы. Опасность меня не пугала — я и так уже подвергла себя немалому риску, выпытывая у Антона Волкова нужные мне имена… даже единственное положенное мне законное желание я использовала, чтобы найти способ избавить Ники от проклятия. Может, мне удастся отыскать его в библиотеке?
Пройдя между лежащими каменными львами, я поднялась по широким гранитным ступеням и оказалась перед латунными дверями. У меня не было ни малейших сомнений, что библиотека закрыта, однако в щель между дверями я разглядела стоявшего спиной ко мне охранника. Приложив карточку к стеклу, я постучала. Охранник, обернувшись, сердито насупился, однако стоило ему только увидеть мою карточку, как выражение его лица тут же изменилось.
Он поспешно кинулся открывать дверь.
— Простите, мэм, большинство ваших коллег предпочитают заднюю дверь. Сейчас позову библиотекаря — он проводит вас в хранилище Особой коллекции.
Пока он по радиотелефону договаривался с неизвестным мне Джастином, я разглядывала украшенный золотой вязью потолок — мысль о том, что я тут совершенно одна, наедине с миллионами книг, журналов и архивных материалов, приводила меня в благоговейный восторг. Я бывала тут, когда училась в выпускном классе, — целый семестр проработала в хранилище Особых коллекций. Получить допуск к хотя бы части библиотечных архивов уже тогда казалось чудом. Возможно, моя карточка окажется волшебным ключом, который сумеет открыть доступ к таким сокровищам, о которых я и подумать не могла…
Звук шагов, особенно гулкий в пустом помещении, вернул меня с небес на землю. Я повернула голову — молодой человек в мешковатых вельветовых брюках и твидовом жилете, сплошь покрытом оловянными пуговицами, торопливо шел ко мне через холл, уже заранее протянув руку для рукопожатия. Я тоже протянула ему руку — но, вместо того чтобы пожать мою ладонь, он ловко выхватил у меня карточку АМН.
— А, так вы новенькая… теперь все понятно. Когда закончите, я покажу вам заднюю дверь. — Он улыбнулся. — Я Джастин Картер, работаю в отделе Особых коллекций. Вы ищете что-то конкретное?
— Да. У меня тут имена… — Я понизила голос. — Двух ведьм. Мне хотелось бы узнать о них как можно больше, включая и их нынешний адрес.
— Тогда вам понадобится многосложный компаратор Корсакова! Прошу за мной!
Пройдя через облицованный мраморными плитами холл, мы оказались у лифта. Воспользовавшись болтавшейся у него на шее идентификационной карточкой, Джастин сунул ее в щель панели управления и одновременно нажал ногой две расположенные на полу кнопки. Лифт спустился на уровень наземного этажа и продолжил снижаться дальше. Светящиеся цифры с указателем этажа над дверью мигнули, вспыхнули желтым светом, а потом внезапно погасли. В кабине лифта стало заметно темнее.
— Не пугайтесь, — успокоил меня Джастин. — Это всего лишь часть нашей новой программы экономии электроэнергии. Идея «зеленых». Лифты у нас никогда не ломаются.
— Отрадно слышать, — без особого энтузиазма пробормотала я, ничуть, впрочем, не успокоенная.
Дальше мы спускались в гробовом молчании.
Наконец двери лифта разъехались, и мы окунулись в темноту.
— Лампы настроены на детектор движения, — шагнув в коридор, пояснил Джастин.
По мере того как мы продвигались вперед, флуоресцентные лампочки вспыхивали одна за другой, выхватывая из темноты длинные ряды полок вдоль стен. Стараясь не отстать от Джастина, я на ходу читала надписи на корешках книг: «История войн Ферришинов», «Расширенные возможности физики смежных миров», «Энциклопедия Аркана». У меня разбегались глаза. Я дала себе слово, что непременно приду сюда еще раз… когда будет побольше времени.
Свернув не меньше дюжины раз (Господи, думала я в ужасе, одной мне отсюда ввек не выбраться!), мы оказались перед металлической дверью с выбитым на ней номером 893В-12. Джастин приложил свою карточку к сенсору, и замок негромко щелкнул. Он распахнул дверь. Я вдруг почувствовала на щеке слабое дуновение ветра, а потом услышала звук… как будто разом захлопали крыльями миллионы птиц.
— Ага. Они собираются в стаю, — кивнул Джастин. — Наверное, стоит прикрыть чем-нибудь голову.
Вытащив из-под куртки пару бейсболок, Джастин одну нахлобучил себе на голову, а другую протянул мне, после чего включил свет. Тишина сменилась оглушительным хлопаньем крыльев — нечто подобное я слышала только на Трафальгарской площади, когда все голуби вдруг разом взмыли в воздух. Вздрогнув, я задрала голову к потолку. Помещение оказалось огромным — потолок уходил вверх, как мне показалось, на несколько этажей, — и все свободное пространство в нем было заполнено чудовищной паутиной медных труб; честно говоря, все это больше смахивало на пивоварню, чем на хранилище в библиотеке. А между трубами, из которых сыпались похожие на снег хлопья, колыхалось облако чего-то белого…
— Пару минут, и они утихомирятся, — пробормотал Джастин, поправив бейсболку и небрежно стряхнув с плеча похожие на снежинки белые хлопья.
Я сняла с рукава одну из таких «снежинок» и стала ее разглядывать — к моему удивлению, она представляла собой круг почти идеально правильной формы, но с неровными краями… ощущение было такое, словно кто-то над нашими головами вытряхнул гигантский дырокол.
— Это же бумага… — озираясь по сторонам, пробормотала я. — Так, значит…
Кружившиеся у нас над головой белые тени не были птицами. Как только они перестали метаться и «утихомирились», я увидела, что все пространство между трубами заполнено гирляндами каталожных карточек. Тысячами… да что там тысячами — миллионами карточек!