— Лес тут ни при чем, просто я неуклюжая. Не возражаете, если я наскоро приму душ?
— Конечно! — с жаром закивала Дори.
У меня возникло ощущение, что, предложи я ей сервировать завтрак на крыше, она и тогда ничуть бы не возражала, лишь бы я осталась довольна.
— Я быстро, — пообещала я.
Помахав рукой, я заковыляла по лестнице. Ушибы все сильнее давали о себе знать, но горячая вода сделала свое дело. На всякий случай я проглотила две таблетки адвила, надела легкое хлопчатобумажное платье (вспомнив элегантный туалет Дори, я почувствовала себя настоящей замарашкой), влезла в сандалии, свернула еще мокрые волосы небрежным узлом на затылке и поспешила спуститься вниз. Обе женщины, сидя за обеденным столом, о чем-то перешептывались вполголоса. Под моей ногой предательски скрипнула половица — Диана вскинула голову, и мне вдруг показалось, что в ее глазах при виде меня мелькнул испуг.
— А, вот и ты. Ну, сейчас ты выглядишь получше. Садись и налей себе кофе, а я принесу завтрак. Дори составит тебе компанию.
Я не очень понимала, зачем мне компания, но, приветливо улыбнувшись, устроилась напротив риелторши. Дори тут же принялась хлопотать — налила мне кофе, подала молочник и подвинула сахарницу. Молочник я взяла, от сахара же отказалась.
— Я прихватила с собой список выставленной на продажу недвижимости, — затараторила она, хлопнув по пластиковой папке, лежавшей возле ее чашки. Я невольно обратила внимание, что узор на ней в точности совпадает с тем, которым была украшена висевшая у нее на плече сумочка. — Кстати, тут есть очаровательное бунгало, которое идеально бы вам подошло. И совсем недалеко, в квартале отсюда.
Я мысленно застонала — попросить риелтора показать какой-то дом, все равно что предложить алкоголику аперитив.
— Я ведь еще даже не знаю, предложат ли мне работу, — промямлила я. — Просто этот дом через дорогу произвел на меня такое впечатление…
— О да, конечно. «Дом с жимолостью» — одна из местных достопримечательностей. Ла Мотты некогда были одной из богатейших семей в здешних местах, а Сайлас Ла Мотт ничего не жалел для жены.
— Жалко, что ей так недолго пришлось там жить, — поднося чашку к губам, сочувственно вздохнула я.
— Да, очень, очень жалко, — закивала Дори Брауни с таким жаром, словно я сказала не самую банальную фразу, а нечто на редкость оригинальное. — Но мне кажется, то бунгало, о котором я говорю, выглядит повеселее…
Дори уже вошла в раж, однако появление Дианы с подносом заставило ее прикусить язык. Полная тарелка гренок, поджаренных в молоке с яйцом и намазанных домашним черничным джемом, миска свежей клубники, корзина с еще теплыми булочками и плюшками — глаза у меня полезли на лоб. Дома я довольствовалась на завтрак половинкой бублика, но после утренней пробежки проголодалась как волк. Ну и ладно!
Откусив тост, я блаженно зажмурилась — он буквально таял во рту.
— Я тут как раз говорила Калли, что бунгало старой миссис Рэмси, возможно, покажется ей гораздо уютнее «Дома с жимолостью», — обратилась Дори к Диане, когда та присоединилась к нам за столом. — Зимой эти старые викторианские дома так трудно протопить! И потом, многие считают, что этот лес вокруг наводит тоску.
— А по-моему, ваш лес изумительно красив, — набив полный рот, пробормотала я. — Я сегодня забрела в настоящую чащу — жимолость так разрослась, что я еле выбралась из этих зарослей.
— Вы добрались до самых зарослей? — ахнула Диана. По ее пленному тону можно было подумать, что я добежала до Нью-Йорка. — Большинство предпочитают не забираться так далеко.
С трудом оторвавшись от тостов, я подняла голову — и успела перехватить многозначительные взгляды, которыми обмелись обе женщины. Странно… Почему-то им явно не понравилось, что я рискнула углубиться в лес.
— Этот лес — частная территория? Вообще-то я не заметила никаких предупреждающих знаков, иначе бы не стала нарушать границы.
— Этот лес вообще-то собственность Ла Моттов, но он все же был открыт для здешних жителей, — смущенно пробормотала Дори. — Просто эта жимолость так разрослась.
— Да, я заметила. Настоящая чаща! Я даже наткнулась на птицу, которая запуталась в ней и не смогла освободиться, К счастью, я вытащила ее оттуда.
Я ожидала возгласов удивления и одобрения — во всяком случае, со стороны Дианы. До сих пор по крайней мере она с жаром поддакивала мне, что бы я ни говорила, а ее гостиная буквально ломилась от множества керамических фигурок разных зверушек и птичек, так что я решила, что она обожает всякую живность. Однако мое сообщение было встречено гробовым молчанием. Больше того — я заметила, что Диана побледнела до синевы и замерла, потрясенно уставившись на Дори. Голубые глаза ее приятельницы как будто остекленели.
— Вы спасли птичку? Вытащили ее из зарослей жимолости? — расстановкой проговорила Дори, явно тщательно взвешивая каждое слово.
— Ну да, можно сказать, я действительно ее спасла. Думаю, она просто случайно запуталась.
— Это уже не в первый раз, — покачала головой Диана, — хорек или птица, которой случилось запутаться в этих зарослях, обычно так и погибают там.
Мне вдруг вспомнились выпавшие из гнезда крохотные хрупкие косточки. По спине поползли мурашки.
— Какой ужас! Неужели нельзя что-нибудь сделать? Как-то очистить это место…
— А что толку? Жимолость слишком быстро разрастается, — вмешалась Дори. — Теперь вы понимаете, почему это место не пользуется особой популярностью. Зато рядом с бунгало старой миссис Рэмси есть прелестный парк…
— Мне хотелось бы посмотреть «Дом с жимолостью», — перебила я. Только тут я заметила, что незаметно для себя уплела все тосты и половину плюшек с тыквой. — Тем более вы уже даже открыли окна и проветрили дом.
Дори Брауни изумленно вытаращила на меня глаза.
— О чем это вы? — заикаясь, промямлила она. — Я не открывала никакие окна…
Диана и Дори, переглянувшись, выбежали из дома, не дожидаясь, пока я встану из-за стола. Охая и постанывая, я двинулась за ними. Ощущение было такое, словно меня били палкой. Каждое движение давалось с трудом. К тому времени, когда я, кряхтя, выползла на улицу, они уже перебежали через дорогу и, остановившись возле живой изгороди, во все глаза разглядывали дом.
— Все в порядке? — осторожно спросила я.
Обе женщины таращились на дом с таким видом, будто он был охвачен пожаром.
— О… да, — пролепетала Дори. — Я… эээ… просто забыла, что велела Броку — он у нас мастер на все руки — заглянуть сюда пораньше. Диана! — Она демонстративно повернулась к приятельнице. — Окажи мне услугу, — понизив голос, зашептала она. — Помнишь, я просила тебя позвонить? Сделай это прямо сейчас, хорошо?
— Ты точно не хочешь, чтобы я зашла в дом вместе с вами? — спросила Диана.
— Нет-нет, мы справимся. Судя по всему, дом сам хочет, чтобы его посмотрели.
Рассмеявшись каким-то дребезжащим смехом, Дори выудила из сумки ключ.
Диана сжала ее руку.
— Если что, я тут, через дорогу, слышишь?
Мне оставалось только гадать, почему они так волнуются. В чем проблема? Может, мыши? Или прогнившие половицы? Но когда мы поднялись на крыльцо, я машинально отметила, что ступеньки в отличном состоянии. Деревянная маска на фронтоне блестела, словно отмытая вчерашним дождем. Хорошо знакомое мне лицо встретило меня сияющей улыбкой — так улыбается юноша, когда ему удалось отлично выспаться. А когда Дори отперла входную дверь (огромным железным ключом, на удивление легко повернувшимся в замке), я машинально потянула носом, отметив про себя, что внутри не пахло ни мышами, ни плесенью. В доме витал аромат цветущей жимолости.
Дори пропустила меня вперед. Я вошла и оказалась в просторной прихожей. Солнечный луч, проскользнув в дом через витражное окно над дверью, пролился на отполированный до блеска деревянный пол — как будто кто-то перед нашим приходом рассыпал горсть розовых лепестков.
— Полы тут дубовые, — бросила Дори, закрывая за нами дверь. Она любовно провела рукой по резным балясинам, поддерживающим основание широкой винтовой лестницы. — Сайлос сам их выточил. Ему нравилось, что тут все как на корабле, обе гостиные ведут раздвижные двери.