— Лайам говорил, что смог бы снова стать человеком, если бы я полюбила его, — сказала я, едва дождавшись ухода Дори. — Это правда?
Из груди Суэлы вырвался долгий прерывистый вздох — этот звук, похожий на крик совы, невольно напомнил мне, что сама Суэла когда-то была ветром.
— Да, тут он тебя не обманул. Именно так и я сама когда-то обрела человеческий облик. Он лишь предпочел умолчать о том, что любовь к нему высосет из тебя жизнь, как любовь ко мне когда-то высосала жизнь из человека, который меня любил. Я даже не догадывалась, что убиваю Ангуса, пока не стало уже слишком поздно. Но Лайам… — Она запнулась. — Но инкуб знал о том, что случилось с моим возлюбленным. Он ведь был тут. И если бы он действительно любил тебя, то не просил бы пожертвовать собой ради него.
Пока Суэла маленькими глотками потягивала чай, я размышляла над ее словами. По подоконникам как будто барабанил дождь — это таяли на солнце сосульки.
— Но он взял у меня ключ и повернул его в замке браслета, который был у него на руке. И повернул его вправо. Если бы он повернул его влево, то смог бы освободиться. Или я бы растаяла в тени, уйдя во мрак вместе с ним. Зачем он это сделал?
— Не знаю, — покачала головой Суэла, изящно стряхивая с кончиков пальцев прилипшие крошки печенья. Потом вдруг поежилась, зябко обхватив себя руками. — Может, он просто ошибся… перепутал право и лево. Большинство моих сородичей плохо ориентируются в пространстве. Мои сестры без навигатора даже до парикмахерской не в состоянии добраться.
Я озадаченно нахмурилась.
— Как странно! Но если ты ведешь свой род от духов ветра…
— А ты считаешь, ветер всегда точно знает, куда дует? — сердито сверкнув глазами, фыркнула она. — Или ему не все равно, какое дерево он вырвет с корнем? Да ему наплевать, что он оставит после себя! Поверь мне, Калли, тебе еще очень повезло, что ты вышла из этой истории целой и невредимой. Вспомни, что он сделал со своими студентами! Неужели ты могла бы любить тварь, которая питается детьми?!
— Кто это питается детьми? — пророкотал чей-то голос в прихожей.
В комнату в сопровождении взволнованной Дори Брауни ворвался Фрэнк Дельмарко. Стащив с головы бейсболку, он плюхнулся на диван.
— Позвольте, как такое возможно? Мне казалось, это запрещено еще со времен Свифта!
— Фрэнк! — Суэла нервно заулыбалась. — А мне казалось, ты говорил, что уедешь на каникулы.
— А я и уехал! А потом до меня дошли слухи о каннибализме — естественно, я поспешил вернуться. Что с тобой стряслось, Макфэй? Видок у тебя не очень… Можно подумать, какой-то кровосос врезал тебе под дых.
— Бедная Калли! Такое несчастье! Представляешь, Фрэнк, Лайама Дойла депортировали в Ирландию, — опередив меня, громким театральным шепотом ответила Дори. — Ему предъявили обвинение в неуплате налогов.
— Вот как? — фыркнул Фрэнк, с любопытством разглядывая меня. — Честно говоря, мне бы и в голову не пришло, что он мухлюет с налогами. Но, с другой стороны, чего ожидать от человека, который помешан на дорогих шмотках?
— Фрэнк, это нечестно! — пристыдила его Суэла. — Хоть бы Калли пожалел!
— Между прочим, я тут, — буркнула я, разозлившись оттого, что все говорят обо мне так, будто я лежу на смертном одре.
А может, мне просто самой надоело чувствовать себя так, словно я инвалид?
— Конечно, ты тут, — широко улыбнулся Фрэнк. — Кстати, я до смерти рад, что ты не сбежала с ним в Ирландию. Скажи спасибо, что избавилась от него. Ты стоишь дюжины таких, как этот Дойл.
— Да уж, это точно, — поддакнула Суэла, переводя взгляд с Фрэнка на меня. Я заметила, как в глазах ее мелькнуло любопытство. — Ну, Калли, — внезапно бросила она, поднявшись, — вижу, ты в надежных руках. А мне пора — нужно еще кое-куда заглянуть. Это старая персидская традиция — в Новый год ходить в гости к друзьям.
Улыбнувшись на прощание Фрэнку, она на минуту задержала на нем взгляд, словно фотографируя его, потом спросила Дори, не хочет ли она вместе с ней на минутку забежать к Диане. Фрэнк, слегка обалдевший от всего этого, проводил ее удивленным взглядом.
— Никогда не мог понять, что у нее на уме. Рядом с ней тебя бросает то в жар, то в холод — просто ураган, а не женщина! Кто она, черт возьми?!
— А ты не знаешь? — удивилась я.
Неужели Фрэнк — с его-то умом — так и не смог догадаться, кто такая на самом деле Суэла?
— Понятия не имею. Мои боссы считают, что она какое-то древнее божество или дух, однако ее истинное имя было тщательно засекречено. Кстати, это одна из причин, по которой меня отправили с инспекцией в Фейрвик. Все сверхъестественные существа должны быть тщательно идентифицированы, чтобы ты мог точно знать, с кем имеешь дело, согласна? Возьми хотя бы себя — вот что бывает, если это не так. Кем на самом деле оказался Лайам? Вампиром? Оборотнем? Честно говоря, мне он всегда казался какой-то мутной личностью.
— Инкубом, — слегка смутившись, ответила я.
Радовало меня только одно — что Фрэнк тут же забыл о Суэле. Бедная Суэла, вздохнула я: небось решила, что Фрэнк положил на меня глаз, и деликатно устранилась, понимая, что Фрэнк не для нее. Нужно как-то намекнуть ей, что между нами ничего нет, подумала я. И еще я должна постараться, чтобы Фрэнк ни в коем случае не догадался, что на самом деле Суэла — суккуб.
— Ух ты! Инкуб, значит. Круто! Неудивительно, что ты последнее время едва ноги таскала. А его студенты… ах ты, черт! Значит, все это время он охотился за ними!
— Если ты явился сюда позлорадствовать…
— Нет, вообще-то я пришел потому, что Джастин Картер просил тебе кое-что передать. Я был в городе — торчал в библиотеке, вел свое расследование, — и тут вдруг вваливается Картер и говорит, что, мол, компаратор до сих пор пытается установить личность Анжелики Дюбуа. По его словам, это ему почти удалось, так что ответа можно ждать со дня на день.
— Отлично, — обрадовалась я. — Хорошо бы поскорее — до дня рождения Ники осталось всего полтора месяца. — И тут я поймала себя на том, что с того самого дня, как вернулась домой, ни разу не вспоминала о Ники. — Послушай, а если бы я… ммм… уехала, ты бы смог, получив от Джастина информацию, без меня покончить с проклятием Баллардов?
— Так-так, — пробормотал Фрэнк, с любопытством разглядывая меня. — И куда это ты собираешься, Макфэй?
Я неопределенно пожала плечами:
— Просто подумываю, не взять ли мне небольшой отпуск, — лихо соврала я. — Съездить куда-нибудь, погреться на солнышке. Возможно, этот климат не совсем мне подходит.
Мой голос предательски дрогнул, и я вдруг с ужасом поняла, что готова вот-вот расплакаться.
— Да уж… вид у тебя такой, будто ты промерзла до костей, — любезно согласился Фрэнк.
Я опустила глаза и, к своему смущению, убедилась, что натянула рукава свитера до кончиков пальцев. Только холод был тут ни при чем — мне не хотелось, чтобы Фрэнк увидел ссадины у меня на руках.
— Может, выпьем чаю? — поднявшись с дивана, предложил Фрэнк. — А ты заодно поведаешь мне о своих планах.
Прежде чем я успела что-то сказать, он уже исчез в кухне. Я услышала, как шумит вода, потом хлопнула дверца холодильника, и я догадалась, что Фрэнк просто решил дать мне время немного прийти в себя. Все было бы отлично, если бы в этот момент не раздался стук в дверь.
— Привет! Профессор Макфэй, вы дома? — услышала я голос Мары.
— Я тут, — откликнулась я.
Вскочив на ноги, я заторопилась к двери. Сказать по правде, я надеялась перехватить ее по дороге, чтобы извиниться и сказать, что пока чувствую себя не настолько хорошо, чтобы вернуться к работе. Мара уже стояла на крыльце с букетиком чахлых розовых гвоздик в руках. Увидев ее, я вдруг почувствовала жгучий укол вины — бедная девочка принесла мне цветы, а я тут придумываю благовидный предлог, чтобы поскорее спровадить ее! И все же… если я впущу ее, раньше чем через час мне от нее не избавиться.
Я вышла на крыльцо.
— Какие чудесные цветы! — пробормотала я. И, набрав полную грудь воздуха, с преувеличенным восторгом добавила: — Ну надо же, настоящая весна! Может, посидим тут на крылечке? А то у меня такое чувство, будто я не вылезала из постели целую вечность!