Выбрать главу

Следующая книга на полке – при условии, что я иду на восток, как и все начинающие читатели в моей части света,[1] – большое, серьезное издание собрания сочинений отца.

Надпись на титульном листе гласит: «Том, я всегда буду рядом» – и я могу воспроизвести каждую линию и соединение букв этой фразы по памяти. Книга солидная и сильно потрепанная: много загнутых уголков, подчеркнутых абзацев и замусоленных страниц.

В букинистическом магазине ее качество оценили бы как «приемлемое», но будь она плюшевым мишкой, то вы бы описали его скорее как «затисканный до дыр».

Оставим собрание сочинений и перейдем к трем книгам моего раннего подросткового возраста: «Дон Кихот» в красивом твердом переплете, «Оно» в мягкой обложке и потрепанный экземпляр «Колдуна огненной горы».

Эти книги особенные: они выжили. В возрасте тринадцати лет, в один давно забытый июльский день, я снял их с полки в загородном доме и положил в чемодан (вместе с «Собранием сочинений» и «Энциклопедией», которые повсюду брал с собой), чтобы читать во время летних каникул в доме тети у моря. Поэтому их не было в доме, когда вторая жена отца, поэтесса Марджери Мартин, устроила пожар и уничтожила все наше имущество.

Но идем дальше.

После выживших переходим к еще одной книге отца – «Новому собранию сочинений». Небольшая черная книга, разделяющая полку надвое подобно мел-палеогеновой границе или линии сажи и разрушения. Надпись в ней следующая: «Моему сыну Томасу». Доктор Стэнли Куинн оставил еще немного места для других слов, но, должно быть, передумал или же так и не удосужился их дописать. Больше на странице ничего нет. Книга эта знаменует собой конец – этакая неровная и зарубцованная линия Мажино, что пролегла меж мной и отцом. За долгие годы ни один из нас так и не решился ее пересечь.

Далее на полке стоят книги, отсчитывая десятилетие, и вот мы подходим к маленькому роману в твердом переплете «Qwerty-автомат» за авторством Томаса Куинна. Мой первый роман. Этот самый экземпляр я отправил отцу в день публикации и получил обратно неделю спустя вместе с краткой запиской от незнакомца, гласившей: «Слишком поздно».

Слишком поздно. Через пару дней начали появляться некрологи. Никогда не умел выбирать правильный момент. Мой отец – говорящий, двигающийся, дышащий, держащий меня за руку отец – расщепился навсегда.

* * *

Сразу за «Qwerty-автоматом», моим первым романом, высится, словно Эмпайр стейт билдинг над небольшой церквушкой, еще один первый роман под названием «Двигатель Купидона».

Подобно огромному черному краеугольному камню, книга находится в самом центре полки, и каждый дюйм помятой и потрепанной обложки испещрен похвалами: «Величайший детективный роман десятилетия», «Запутанная головоломка, небывалый фурор», «Поражает воображение», «Настоящий подарок для поклонников детективов», «Непревзойденно», «Великолепно» – и где-то среди всех этих фраз: «Невероятно талантливый писатель» – Стэнли Куинн. Не помню, чтобы отец высказывал поддержку книгам других авторов, но это не единственное, что делает книгу «Двигатель Купидона» уникальной. Имя автора, Эндрю Блэка, едва втиснулось на конкретно эту обложку, но это не помешало ему захватить умы литературной прессы и читателей на долгие девять лет с того момента, как «Двигатель» впервые появился в печати. «Таинственный и неуловимый гений», – гласит цитата от «Индепендент». Вот уж точно. Как и все остальные СМИ, у них не вышло взять интервью или заполучить даже фото, чтобы напечатать его вместе с восторженной рецензией на пять звезд. На момент публикации книги об Эндрю Блэке было ровным счетом ничего не известно; никто не мог с ним связаться или встретиться – и не может по сей день. То и дело появлялись теории заговора, мистификации, размытые фотографии и подделанные документы – но со временем они опровергались. На все вопросы представители издательства разводили руками и застенчиво улыбались, ведь понимали, что тайна никак не уменьшит продажи книг, а агент Блэка, Софи Алмондс, из года в год в ответ на все запросы повторяет одно и то же: «Эндрю Блэк не дает интервью и комментарии, но благодарен за интерес к его работе».

Ярым фанатам Блэка удалось раскопать и подтвердить лишь несколько фактов о нем – среди которых как раз была необычная цитата моего отца. Удивила эта цитата не только меня, и стоило тем, кто жаждал подробностей о таинственном авторе, углубиться в вопрос ее происхождения, как результаты не заставили себя ждать.

вернуться

1

В английском языке литературная стрелка всегда движется слева направо. Таков закон страниц, строк, слов и букв. Лево – это прошлое, оставшееся позади, а право – неизвестное будущее. Но вы, конечно, это знаете. Вы ведь путешествуете вместе с этой стрелкой прямо сейчас. Но будьте осторожны: вам может показаться, что слова проносятся мимо, словно пейзаж за окном поезда, однако – точно так же, как и пейзаж, – ничто на этой странице на самом деле не движется.