Мы никогда не утверждали, что нам доподлинно известно, где состоятся роды этого Нового Сознания и какие именно средства должны быть использованы для стимуляции схваток, но мы никогда не сомневались, что произойдет это здесь, в муках американских потуг.
Европа была слишком оцепеневшей для этого, Африка слишком примитивной, Китай слишком бедным. А русские считали, что они и так уже всего достигли. Но Канада? Канада как-то никогда не рассматривалась, и только теперь о ней заговорили дезертиры нашей мечты. Мне было грустно видеть, что к ним примкнули блистательная и сломленная Гелиотроп и мой старый товарищ Макела. Эти веснушчатые Геки Финны.
После второй порции яичницы Перси начинает зевать, и Бетси отправляет его в койку Квистона. Макела выглядит бодрым как никогда. Он допивает кофе и заявляет, что готов к подвигам. Я излагаю ему план на день. У нас есть выводок новых телят, которых надо заклеймить, и выводок старых друзей, которые собираются приехать и помочь в этом деле. Мы будем загонять скот в корраль, клеймить его, жарить барбекю, купаться, пить пиво и завершим день в Юджине на фейерверке.
– А сейчас надо ко всему этому подготовиться. Рассыпать опилки, купить пиво и укрепить стенки кораля, чтобы телята не прорвались наружу…
– И главное – изолировать козла, – добавляет Бетси.
Макела уже направляется к двери.
– Ну, тогда пошли.
Мы заводим трактор, прилаживаем к нему бур и начинаем проделывать ямы для новых столбиков. Я их устанавливаю, а Макела забивает вглубь камнями, собирая необходимые орудия труда в канавах, причем делает это с такой сноровкой, что я еле за ним поспеваю. Поэтому, когда появляется первый гость, я испытываю огромное облегчение, так как у меня возникает повод для передышки.
Это мой кузен, бывший боксер Дэви. Нос у него красный, а глаза еще краснее. Я спрашиваю, что это он в такую рань, и он отвечает, что еще не ложился. А приехал потому, что в течение долгих ночных блужданий приобрел одну вещицу, которая, на его взгляд, может меня заинтересовать.
– Подарок на День независимости.
И он достает с заднего сиденья своего потрепанного фургона американский флаг длиной в добрых двадцать футов, обшитый золотой тесьмой. Дэви утверждает, что выиграл его в ночном соревновании. Он не помнит, в чем именно соревновался, но утверждает, что победа была безусловной и блистательной. Я говорю, что это – потрясающая вещь, но у меня, к сожалению, нет соответствующего шеста. Дэви оглядывается по сторонам, пока не замечает маленькое мамонтово деревце, которое замерзло в первую же зиму после посадки.
– А как насчет этого? – мурлычет он и указывает на последнее отверстие для столбика, – если его вкопать туда?
И мы втроем принимаемся обтесывать и обрубать мертвые сучья деревца. Дэви пытается отшкурить ствол перочинным ножом, но через десять минут сдается. Мы с Макелой вручную углубляем яму, чтобы она выдержала вес нашего шеста, и перетаскиваем его. Потом мы подцепляем шест крюками, ставим блоки и устанавливаем его на место в тот самый момент, когда к дому подъезжает автобус Фрэнка Коллина Доббса. Мы так торопимся повесить флаг к его появлению, что роняем в грязь. Однако мне удается поднять его вверх как раз в тот момент, когда Доббс выходит из автобуса. Они с Дэви отдают друг другу честь и начинают исполнять военно-морской гимн, при этом настолько фальшивят, что мне приходится к ним присоединиться.
Макела отказывается от того, чтобы почтить церемонию своим присутствием. Он поворачивается к нам спиной, не желая участвовать в подобной глупости, обходит шест с национальным флагом и принимается приколачивать оставшийся кусок проволоки.
Тут-то подкравшийся Киллер и набрасывается на него сзади, с чего, собственно, и началась эта история о талантах и самообладании, утрате его, о старых друзьях и странных животных.
Как я обзавелся этим диким козлом? Да точно так же, как и остальным населением фермы, – чаще всего мне дарили животных люди, по каким-то причинам лишившиеся терпения или места для их содержания. Павлины были оставлены нам кришнаитами, утратившими свой ашрам, лошади – отданы подружками рок-звезд, так как у тех не было необходимых пастбищ для них. Ослы, овцы, попугаи – все они каким-то образом прибивались к кажущейся стабильности нашей фермы.
Стюарт, например, и вовсе пришел самостоятельно, в один прекрасный день выразив желание вписаться в нашу компанию. Шалопай, живший на нашем болоте в старой военной палатке, решил, что будет выполнять обязанности офицера по работе с новичками. Он приманил Стюарта и вкатил ему учебную дозу метадрина, после чего новобранец в течение нескольких часов гонялся за птицами и приносил палки, пока тени не удлинились и инструктор не заскучал. Измученный щенок свалился замертво, пялясь на мир огромными глазами, так как заснуть, естественно, не мог. Размышления с трудом даются собаке и не особенно-то ей полезны, но Стюарт выжил (хотя так никогда и не утратил своего отсутствующего взгляда) и даже превратился в главаря. А Шалопая пришлось в результате изгнать за это и за преступления против целомудрия.
Киллер появился гораздо более традиционным образом. Он был символом школьной команды «Козлы Нибо-хилла» и в течение десяти сезонов стоял привязанным к скамье во время футбольных матчей. Его торжественно проводили по баскетбольным площадкам под свист и выкрики противников, способных противопоставить ему лишь плюшевых мишек и орлов из папье-маше, которые могли довести до бешенства любое животное.
Чем более злобным он становился, тем больше ему доставалось. Глаз ему выбили бейсбольной битой во время домашней игры, а рог он потерял во время встречи с Кресвеллом. Их полузащитник был сбит мощным ударом с рук, и на поле выехала машина «скорой помощи». Когда появилась мигающая всеми огнями штуковина, Киллер натянул поводок, а когда павшего героя загрузили в машину и включили сирену, решил, что это уж слишком. Под аплодисменты трибун он сорвался со своей собачьей цепи и бросился на машину. Болельщики, ставшие свидетелями этого конфликта, неизменно отзывались о нем с чувством симпатии и изумления. «Он не только выбил фары и поворотные огни, он еще и подлез под переднюю подвеску. Им потребовалось не меньше получаса, чтобы оттащить его и вывести машину с поля».
Чувство изумления сохранилось, а вот симпатия начала быстро улетучиваться по мере выздоровления козла. Ветеринар объяснил, что в результате столкновения со «скорой» у него разорвались мускусные мешки, расположенные с обеих сторон заднего прохода, и теперь он не сможет регулировать выделения из них, поэтому единственный выход из положения – кастрация, так как выработка мускуса стимулируется тестостероном. Болельщики обсудили эту проблему и решили, что лучше сделать козла из папье-маше, чем иметь живого, но без яиц, и Киллер потерял работу.
Когда в школе вывесили объявление о поисках нового хозяина для бедного пенсионера, мой старший сын Квистон предложил отправить его к нам на ферму.
Расцепить Макелу и козла не так-то просто – мы с Доббсом держим животное, а Дэви бьется с Макелой. Это – ошибка, так как в результате они чуть не сцепляются сами. Кто-то что-то говорит в общей неразберихе, и они, испепеляя друг друга взглядами, встают в боевые стойки. Они уже готовы приступить к своим упражнениям в области каратэ и бокса, когда мы вклиниваемся между ними.
Доббс принимается утихомиривать Дэви холодным пивом, а я убеждаю Макелу сходить к пруду и помыться. Едва успев окунуться, он уже смеется над происшедшей стычкой и заверяет меня, что это больше не повторится. Хотя, скорее всего, ему придется отогнать свой автобус подальше от козлиной территории и поставить его в тени деревьев у болота.
Вернувшись, он заводит двигатель, я встаю на подножку, чтобы указывать ему дорогу. Звук работающего мотора тут же разбудил Перси, который пулей вылетает из дома.
– Ты только посмотри на него, – смеется Макела. – Испугался, что я его оставлю.