– Кто это был? – Спросила Пасифика, провожая машину заинтересованным взглядом.
– Грин следил за нами.
– Ты ему угрожал!?
– Мягко предупредил.
– Пайнс, Нортвест, я ничего не понимаю.
– Это дружок Диппера с города. Он Мэйбл привез.
– Мэйбл тоже тут?
– Приехала вчера ночью.
– Понятно. – Гидеон развернулся и пошел в сторону леса.
Бесчисленные деревья сменяли друг друга, небольшие холмики то и дело появлялись перед глазами, а плотная листва деревьев сильно уменьшала количество света, от чего я часто спотыкался о корни деревьев.
Билл, есть идеи о странной двери, покрытой рунами, которая находится в светящейся пещере?
Возможно.
Немного погодя ответил он.
А если честно? Ты же знаешь.
Конечно знаю, Сосенка. Но не скажу.
Почему?
Ты сам увидишь и, думаю, тебе понравится.
Это сильно опасно?
Для тебя – привычно, для Глифула… он выживет. А вот девчонку я бы туда не тащил.
– Черт. – Вслух прошипел я, но в тишине леса это было прекрасно слышно.
– Что случилось?
– Сиф, тебе стоит вернуться. Это опасно.
– Пайнс, не шути так. – Она покачала головой.
– Я не знаю, что за той дверью, но там опасно, это очевидно. И если Гидеон сможет убежать, бросив меня, то ты так не сделаешь.
– Однозначно.
– Эй, с чего такое хорошее мнение обо мне? – Обиженно спросил Гидеон.
– Подыграй. – Одними губами произнес я, когда Пасифика отвернулась к нему.
– Я все равно пойду.
Гидеон пожал плечами и пошел вперед, Пасифика – следом.
– Ох и добегаетесь вы, ребята. И я вместе с вами.
В правильном направлении мыслишь, Сосенка, только ничего не пытаешься исправить.
***
Пещера была совсем небольшая, я бы даже сказал, маленькая. Метра три в ширину, но она уходила куда-то глубоко вниз.
Крутой склон, по которому ужасно скользили ноги, нам пришлось буквально переползать. Ну, а Пасифика, которая слишком трепетно относилась к своему внешнему виду наотрез отказалась садиться на песок, из-за чего мне пришлось буквально ловить ее, скользящую вниз.
За этот склон почти не доходило света, а фонарик, который должен был взять Гидеон благополучно забылся на заднем сидении машины.
– Все мы допускаем ошибки. – Оправдывался он.
– Вот что бы вы без меня делали. – Выдохнул я, зажигая голубое пламя на ладошке. Можно было бы, конечно, создать фонарик, да такой, чтобы не садился вообще, но это слишком затратно, а что за той дверью – не ясно. – Гидеон, воспоминания об этом я тебе потом почищу, а ты, Сиф, пожалуйста, никому не говори. Все объясню потом. – Произнес я, заметив испуганные и шокированные взгляды друзей.
– Как это… то есть… ты… – Замямлил Гидеон не отводя взгляда от огня.
– Я не буду ничего объяснять сейчас, идемте.
Я молча пошел вперед и облегченно выдохнул, когда услышал шаги позади.
Билл, ты же поможешь подтереть память Глифулу? Да и Пасифике тоже стоит – меньше знает, крепче спит.
Мне проще научить тебя делать это самому.
И пробовать на них? А если я накосячу?
В худшем случае их головы взорвутся.
Их головы – что!?
В худшем, Сосенка, не нервничай.
Билл, я не буду этого делать.
А если и я не буду?
Тогда мы можем завтра случайно узнать, что я умею зажигать пламя на ладони и Бог весть, что еще от той же Сьюзан. Мало ли, там и до Форда дойти может.
Проблемный старик.
Вот и я о том же. А еще в любой момент может вернуться дядя Стэн. Он действует наобум, но действует мощно. Надо вернуть память как можно быстрее.
Вернешь, Сосенка, еще пару-тройку воспоминаний сам, а там я тебе, так и быть, помогу. Будем открывать по два-три воспоминания в день, во сне.
Я не против.
– Это здесь. – Гидеон обошел меня и встал впереди.
Я погасил огонек и огляделся. Уйдя в мысли и слушая Билла, я совсем не обратил внимания, что стены пещеры действительно начали освещать все вокруг.
Но свет был слишком тусклый, чтобы хоть немного рассмотреть вязь рун на двери, и поэтому мне пришлось снова зажечь огонек.
Когда до меня дошло, что и этого маловато, я увеличил огонек и направил его под самый потолок так, чтобы он осветил все ближайшее пространство.
Общая площадь у двери была метра три в высоту и где-то два-полтора в ширину. По всей двери струились росписи рун, которые я понять не могу при всем желании, но…
Билл, помоги?
Сосенка, это защитные руны. Они предназначены, чтобы туда никто не мог войти. Или выйти.
Конкретнее?
Разбирайся, Сосна.
И Билл снова затих.
– Так, я войду первым, а потом, если дам добро, пойдете и вы.
– С чего это? – Возмутилась Пасифика.
– С того, что я могу за себя постоять, а у вас даже фонарика нет. Ты вообще девочка. – Я небрежно махнул рукой в ее сторону.
– Это возмутительно, Диппер Пайнс! – Вскинулась она. – Я могу за себя постоять, да получше вас обоих.
– Сиф, это не дворовые пацаны с отверткой в зубах. Минимум, что нас там может встретить – аборигены, вооруженные ядовитыми копьями.
– А ты откуда знаешь? – Спросил Гидеон.
– Предполагаю. – Отмахнулся я.
– Пасифика, давай поступим, как сказал Диппер. Он правда… сильнее нас.
– И ты туда же. – Выдохнула она, но кивнула.
– Отлично. Теперь осталось ее только открыть.
Ни ручек, ни щелей, понятное дело, на двери не было. Вспомнилась пустая стена на летающей тарелке, являющаяся дверью, которая открывается, если провести по царапине.
Здесь может быть что-то аналогичное, но… что, если нет?
Или, что, если я сделаю что-то не так и появится аналог тех роботов-убийц? Второй подобной ситуации я не вынесу. Сойду с ума и вспоминай как звали.
Я еще раз окинул дверь взглядом и приманил огонек ближе, чтобы лучше рассмотреть руны.
Некоторые из них были выделены красным цветом, что мне совершенно ни о чем не говорило.
Билл, красные руны…
Предположения, Сосенка?
Может они… как-то намекают? Подсказывают, как надо открыть? Но я не знаю руны, Билл. Вот вообще ни одной. По крайней мере, наизусть.
Намекают, верно. Все гениальное просто.
Это тоже намек… Просто, просто, просто…. Красный, наверное, намекает на кровь?
Бинго. Дальше?
Я не знаю, может, начертить эти руны на двери кровью?
В шутку предположил я.
Именно.
Я закашлялся, когда Билл подтвердил это.
И чьей же? Кровью девственниц, собранной на закате последнего дня месяца високосного года?
Ну зачем же в високосный год? Нортвест будет более, чем достаточно.
А без этого никак?
Можешь привлечь Глифула.
А я?
А твоя не пойдет, Сосенка. Во-первых, ты, пусть и отчасти, но не человек, во-вторых…
Не продолжай! Я понял.
Прервал его я, услышав те самые намекающие нотки в голосе Билла.
– Сиф?
– Что? – Тут же отозвалась она.
– Не пугайся, но мне нужна твоя кровь. Или Гидеона, тут не принципиально.
– Зачем?
– Руны. Их нужно перечертить кровью.
– А твоя?
– Я… немного не подхожу. –Расплывчато пояснил я.
– Почему? – Гидеон изучал меня взглядом, как подопытную крысу. – Что с тобой происходит, Пайнс?
– Как всегда – ничего обычного. Так кто?
– Давай я. – Гидеон подошел ко мне, а Пасифика даже не стала возражать. – А чем?…
– Выдохни. – Я взял его руку в свою и, призвав тот самый нож, резко, но неглубоко надрезал ладонь Гидеон.
Тот дернулся и зашипел от боли.
– Пайнс!
– Терпи.
Я подчерпывал лезвием ножа кровь Гидеона и выводил тонкие руны.
Я могу залечить его порез?
В теории.
Как?
Я уже говорил, Сосна, все в твоих руках. Ограничения есть лишь в нескольких подразделах магии, и, пока что, ты имел дело лишь с двумя из них.
То есть, если я просто представлю здоровую ладонь Гидеона, она заживет?
Возможно. Зависит от того, как четко ты это представишь.
Понятно.
Стоило мне закончить выводить последнюю алую руну, как они исчезли с каменистой поверхности, будто впитались. С верхней части пещеры посыпались маленькие камушки и пыль, напугав меня и остальных до дрожи.