— Я не буду повторять снова, — сказал офицер, осмелев теперь, когда Дэвид отступил. — За линию!
Дэвид поднял руку в знак согласия, но гнев не покидал его, когда он пошел помочь одному из бывших жильцов донести стул до движущегося фургона, который подъехал к обочине.
Я опустила плечи, снова напрягшись, когда заметила тот же коричневый «Вольво», курсирующую по окраине. Взгляд моих глаз встретился со взглядом водителя, моя губа дернулась, когда он насмешливо улыбнулся мне и поехал дальше.
Что заставило меня задуматься, было ли это уловкой, чтобы выманить Дэвида и оставить меня одну, или просто общим преследованием. Люди, собиравшие вещи, были расстроены и рассержены, им помешали подняться наверх, чтобы забрать свои вещи, три офицера ОВ, стоявшие у двери. Они защищали вампиров Констанс, и я сжала кулаки.
«Авторитетная сфера?» подумала я, прищурив глаза. Это было дерьмо единорога. Городские мастера вампиров — отстой. Но без них все были бы добычей, а не просто одной небольшой группой вампиров, которые считали привилегией быть следующей жертвой нежити. Взамен Констанс брала то, что хотела. И ОВ собирались помочь, потому что, как главный вампир города, она, по сути, была их боссом.
— Ее здесь не будет еще две недели, — пробормотала я себе под нос. — Какую юридическую лазейку они нашли, чтобы оправдать это?
— Одну они придумали сегодня утром, — сказал знакомый голос у моего локтя, и я дернулась, мой гнев переместился немного ближе к дому, когда я увидела, что это был капитан Эдден из ФВБ, выглядящий одновременно уверенным и извиняющимся в светло-серой рубашке, его черные брюки высоко подняты над его слегка раздутым животом. Без галстука.
Поморщившись, я отвернулась, но не раньше, чем уловила намек на мольбу в его глазах. Жаль, что я все еще злилась на лысеющего, упрямого, как гвоздь, честного, преданного, заслуживающего доверия бывшего военного средних лет, который только хотел сделать мир лучше.
— Дата выселения была перенесена из-за того, что суды уходят в отпуск на следующей неделе, — добавил он, придвигаясь ближе. Лента «не пересекать» была между нами, и я подумала, что это уместно. — Мое отставание уже убивает меня. У нас нет места в тюрьме для того, к чему это приведет.
Взволнованная, я посмотрела на него, не находя слов. Я доверяла ему, а он дал мне пощечину, даже не подозревая об этом.
— Рейчел, — сказал он с болезненной, наигранной веселостью. — Я никогда не ожидал увидеть тебя здесь. Заходи. Мне бы не помешала помощь. Никто из бывших жильцов не является человеком, и ОВ готово вышвырнуть меня вон.
Он приподнял ленту, чтобы я могла пройти под ней. Не двигаясь с места, я скрестила руки на груди и уставилась на него.
— Если ты со мной, они не заставят меня уйти, и я пытаюсь кому-нибудь помочь, — добавил он. Нахмурившись он отпустил ленту. — Рейчел?
Я не пошевелилась. Мое дыхание было поверхностным, а живот болел. Позади него растение в горшке упало на землю и разбилось вдребезги.
— Ладно, я задница, — сказал он, и я выдохнула, чуть не разрыдавшись от облегчения, что он не собирался притворяться, что ничего не случилось. — У тебя есть полное право злиться на меня. Но это внутреннее дело, и если ты не поручишься за меня, меня выгонят. То, что происходит, несправедливо. Кто-то должен привлечь их к ответственности, а ОВ этого не сделает.
— То, что ты признаешь, что ты задница, не значит, что ты был неправ, — сказала я тихо, чтобы голос не дрожал. Боль была такой глубокой.
Эдден обмяк. Выпрямившись, он посмотрел прямо на меня, и между нами повисло нечто большее, чем просто лента.
— Я ошибался, предполагая, что демон вызвал убийства Баку, — сказал он. — И еще более неправильно не прекращать такого рода предвзятое мышление прямо за моим столом. Спасибо, что указала на то, что мое отношение было отношением ксенофобской свиньи. Я пытаюсь это исправить. Пожалуйста, скажи мне, если я когда-нибудь буду настолько глуп, чтобы сделать это снова.
Дженкс завис позади него, и я заколебалась, когда он пожал плечами. Пикси узнает, лжет ли Эдден, по его ауре. Мне не нужно было видеть ауру Эддена, чтобы понять, что он был искренен. Пожилой мужчина был одним из моих любимых людей, и именно поэтому мне было так больно. Но я смогу простить его. Мы все совершали ошибки, и наше воспитание иногда было адом, который нужно было преодолеть.
— Что ты можешь мне сказать? — сказала я, почти выдыхая слова.
Эдден выдохнул, зная, что на самом деле я хотела сказать, что простила его. Быстрым движением он снова поднял ленту. Я скользнула под нее, чувствуя, как все меняется, когда я принимаю его извинения. Он признал, что мои чувства были законными, взял на себя ответственность за свои действия, извинился и пообещал быть в курсе. Если я собиралась жить в этом мире, я должна была избавиться от боли и двигаться дальше.