Все-таки пребывание во тьме творит чудеса. Энергии столько, что, кажется, отдых мне не понадобится еще как минимум неделю. Так бы целовалась и целовалась.
Привыкший к постоянным отказам, Амур явно не ожидал такого поворота. Потому теперь он в свою очередь начал вырываться. Но вцепилась я крепко, и кто сейчас кого соблазнял, понять уже было трудно.
А что такого? Подумаешь, изголодавшаяся по поцелуям девушка, дальше ведь ни-ни. Зачем ворошить прошлое и давать пустые надежды? Сейчас, только еще немножко попользуюсь моментом и…
Взять себя в руки мне стоило неимоверных усилий, но я все-таки собралась, резко его оттолкнула и демонстративно вытерла губы тыльной стороной ладони.
Какое-то время мы просто лежали и, учащенно дыша, смотрели друг на друга. Мои губы распухли, грудь болела, а если бы я еще стояла, то уверена, в ту же секунду потеряла бы равновесие и на радость мужскому самолюбию плюхнулась прямо ему под ноги. Поэтому хорошо, что я лежу. Отвела взгляд, огляделась. Кстати, и лежу в своей кровати, у себя дома.
– Что ты сделал с Олегом? – спросила я, несмотря на то, что все мое тело трепетало от возбуждения и всячески настаивало на продолжение ласк.
– Ничего. – И встретив мой сомневающийся взгляд, добавил – Почти ничего.
– Да прекрати меня поглаживать. Что значит почти? Где он?
– Скажу так, с моей помощью он отправился в вольный полет через растущие недалеко кусты шиповника. Что с ним произошло дальше, не знаю, меня больше ты волновала. Но он определенно жив, иначе я почувствовал бы его смерть.
– Ам, – начала я с серьезным видом, – вот поэтому мы и не можем быть вместе. Каждый раз одно и тоже. Стоит нам сойтись, так обязательно что-нибудь происходит. От переизбытка эмоций я слабею и на радость охотникам теряю бдительность. Мою раскаленную от излишка чувств ауру они фиксируют за несколько метров. И я сейчас не о себе беспокоюсь… просто ты не можешь постоянно меня спасать, иначе когда-нибудь сам пострадаешь.
– Думаешь, Олег все-таки охотник? – спокойно спросил Амур, заправляя за ухо локон, упавший на мою щеку.
Нет, ну что за баран упрямый? Ведь специально же игнорирует.
– Сомневаюсь. А если да, то определенно еще новичок. Ты вообще слышал, что я тебе сказала?
– Да, – и нежно провел кончиками пальцев по щеке.
Я отвела его руку в сторону, потом поднялась с кровати и, снимая на ходу изорванное платье, направилась в душ.
– Хорошо, тогда предлагаю ретироваться с миром, ты согласен?
– Нет, разумеется!
Красноречиво выругавшись, я громко захлопнула за собой дверь.
В ванной комнате я быстро сняла нижнее белье и принялась внимательно осматривать небольшую зажившую ранку на внешней стороне левого бедра. Осторожно дотронувшись до нее, приготовилась к болезненным ощущениям, но ничего не почувствовала. Кожа вокруг пореза будто онемела – последствия яда, и насколько могу предполагать, чувствительность после такого посягательства на жизнь вернется еще не скоро. И если бы не Ам, возможно, сейчас я была уже мертва.
– Эх, Ам, Ам. Почему не отпустить меня просто и все?! Ведь ты действительно, когда-нибудь пострадаешь, – вздохнула я.
Глава 4
Беги детка, беги. И как можно дальше!
Завернувшись в полотенце, я вышла из ванны и пошлепала в спальню. Там я наткнулась на странную картину. Развалившись в кресле, Амур держал в руках ажурные черные трусики, и иронично изогнув бровь, рассматривал их с разных сторон.
– Раньше ты такое не носила.
– Времена меняются, – я нисколько не смутилась, быстрым движением выхватила белье, вернула обратно в верхний ящик расписного комода, – как и мода. И вообще, разве тебе не говорили, что копаться в чужих вещах нехорошо?
Когда обернулась, Амур все так же сидел в кресле, и, скрестив на груди руки, оценивающе разглядывал мои оголенные ноги.
– Хватит на меня глазеть.
– А есть разница между глазением и восхищением? – улыбнулся он.
– Слушай, если тебе нечем заняться, сделай доброе дело – приготовь завтрак. А то мой желудок уже очень громко выражает недовольство.
– После трехдневной диеты этого ожидать стоило, – хмыкнул он и, поднявшись с кресла, направился на кухню, прихватив с собой светлый свитер, который неряшливо свисал с края кровати.
– Я что, спала три дня?
– Ага, и три ночи.
Я проводила его округлившимися от удивления глазами до самой кухни.
Три дня! Ничего себе! Как быстро пролетело время, пока я была в отключке. А мне показалось, что прошло не больше двух часов. Н-да.
Несколько секунд я стояла неподвижно, потом, пожав плечами: ну бывает, что с того, зато наконец-то выспалась, двинулась к шкафу. Открыв дверцу, я отстраненным взглядом уставилась на полки. И почему меня мучает ощущение, что сейчас нужно было думать явно не о завтраке?