Я прокашливаюсь.
— Это Вы к чему сейчас?
— Да ни к чему, — якобы недоумевает начальник Штаба. А я блин вообще не понимаю, что он хочет этим сказать. — Константин, то, что произошло в Критической Точке, остаётся в Критической Точке… равно как и с нашим Синим Залом. Единственное, о чём я хочу тебя спросить — где Бойко? Почему он не вышел из Критического Пространственного Разрыва Неуловимого уровня вместе с тобой и твоим Психом?
Хм.
Команда из восьми Охотников, где две японочки — они что, не проверили мёртвого Бойко?
Ладно, попробуем как-то ответить.
— Во-первых, здравствуйте, — кланяюсь начальнику Штаба. — Я не расслышал Вашего имени, извините.
— Я его и не говорил, — сразу же перебивает мужик, при этом продолжает улыбаться.
Наступает тишина.
Примерно минуту мы смотрим друг на друга и пытаемся прочитать по глазам хоть что-то полезное для себя.
На выходе понимаем, что мы оба спокойны и непреклонны. Выбить через молчание с обоих из нас хоть что-то — нереально.
— Может, скажете, как к Вам обращаться? — нарушаю я тишину.
— Городецкий Виктор Степанович, Безумный охотник-ловец десятой стадии… как и твой дед, — выдаёт мужик базу.
Неплохо.
Память реципиента соглашается с Виктором Степановичем насчёт деда реципиента.
— Что ж, очень приятно. А меня Вы, как я полагаю, знаете. И раз да, то хотелось бы почаще с Вами встречаться, — сразу же закидываю я наживку о своих намерениях работать в ООМ, а не быть изгнанным отсюда. — Насчёт Бойко даже не знаю, что сказать. Как Вы и говорили: что происходит в Критической Точке, остаётся там же. В данном случае голова Бойко лежит рядом с его тушкой.
Слышен лёгкий скрип входной двери.
— А рядом с тушкой и его башкой лежит ещё и бомба Драконидская, — своим пропитым голосочком влезает в наш разговор Псих, который, судя по его словам, подслушивает наше с начальником Штаба общение… хоть и необычное, но всё же общение.
Мужчина вздыхает.
— Ладно, заходи, Псих. Похоже, от тебя ничего не скроешь.
— О, вот это правильно, Витёк! — сразу же радуется гремлин. Питомец подбегает к металлическому столу, отталкивается от моей левой ноги и запрыгивает на столешницу. — Ну шо пацаны, оливье? Я тут уже узнал, что вчера давали оливье. Может, чё-то осталось. Я не против перекусить.
— Да, конечно, — сразу же соглашается начальник Штаба. Он через какой-то датчик на шее передаёт команду кому-то из своих.
Охренеть можно.
Ну почему Психу так везёт?
И вообще… как это, сука, работает⁈
Нет, я, конечно, рад, но это какой-то звездец.
Где мы́ на данном этапе, а где начальник Штаба.
При этом врывается какой-то Псих, который диктует свои правила и все с этим соглашаются.
Может, у него такой Дар скрытый?
Жаль, что я не могу через Чувства познать Психа. Было бы интересно узнать, что это за мохнатый шкет такой.
Уже через пять минут нам приносят оливье с горячим багетом и несколько тарелок с ложками.
— О как идеально! — говорит Псих. Он смотрит на парнишку моего возраста, который принёс данный салат. — Передай повару, что он красавчик.
Парнишка кивает и сваливает.
Псих продолжает:
— Когда делаешь оливье, главное — не переборщить ни с каким ингредиентом… иначе тебе придётся всё добавлять и добавлять других ингредиентов, пока оливье не заполонит собой всю казарму, ах-ха-ха! — Псих смотрит на нас обоих, и, чтобы не выглядеть дураком, продолжает ржать, но уже искусственно.
В какой-то момент его ржач доходит до стадии невозможности больше терпеть это, и мы с начальником Штаба тоже начинаем ржать. Но смеёмся мы не с шутки Психа, а с того, как ржёт сам Псих.
М-да, не такое начало второго дня я себе представлял.
Не знаю, что меня ждёт дальше насчёт смерти Бойко и тестов в Синем Зале, но Виктор Степанович настроен к нам положительно… во всяком случае, пока.
Что будет дальше — нужно смотреть.
— Ладно, господа, я должен кое-что сообщить, пока мы не зашли со смехом до уровня братских посиделок, — делает Городецкий серьёзное выражение лица. Он смотрит на меня и говорит: — Константин, нашего Бойко не нашли рядом с убитым Драконидом. Так что все твои фантазии насчёт отрубленных голов — такое себе объяснение.
Что⁈
В смысле, не нашли⁈
Я стараюсь держать себя в руках и даже веком не дёргаю, чтобы не выдать своё удивление.
— Но это не моё дело, что там тебе Бойко пообещал и наговорил, что ты его так «прикрываешь», — продолжает Городецкий. — В любом случае Пятый, как и Тридцать Шестой, будут изгнаны из Организации Охотников на Монстров. Да, мне жаль, что всё так выходит и что Охотники таких рангов теперь не с нами, но Кодекс нарушать нельзя. Мы не собираемся вести войну с Японской империей из-за двух представителей нашей Империи, которые не в состоянии исполнять простые приказы. Закон для всех одинаков: будь ты Королём охотников-ловцов или охотников-убийц, будь ты Низшим охотником-ловцом или охотником-убийцей. Это нужно понимать, это нужно уважать и принимать. А Бойко и его Неуловимый дружок-ловец решили без официального разрешения прокачаться в соло на чужой территории, как будто своих Критических Точек мало. При этом рассчитывали, что им всё сойдёт с рук. Думаю, мы поняли друг друга.
Наверное.
То есть да, я понял, но мне до сих пор не ясна моя личная судьба в ООМ.
— А что насчёт меня? Я ведь тоже был в Критической Точке по коду Три-Двадцать-Двадцать.
Виктор Степанович улыбается.
— О, ты уже такие вещи знаешь. Я приятно удивлён. Молодец, парень.
— Витёк, не увольняй парнишку! — становится гремлин на колени, да так, что переворачивает салат оливье. — Да ёперный бабай. Сука, прости. То есть не ты сука, а салат… то есть не сам салат, а моё отношение к нему после того, как я его перевер…
— Я тебя понимаю, Псих, — спокойно перебивает Городецкий. — И нет, Константин не «уволен», — смеётся мужчина и смотрит на меня. — Ты будешь и дальше работать и учиться в нашей Организации Охотников на Монстров и в закреплённой за ней Школе.
Да ладно!
Вот так просто.
Я продолжаю молчать, чтобы не сбить Городецкого с его приятных новостей для моих ушей.
— Вижу, у тебя первого появилась печать на правой руке, — вдруг выдаёт Безумный охотник-ловец десятой стадии, причём делает это так спокойно, будто смотрит на очередной пустяк. — Это уникальное зрелище. Признаюсь, за свою карьеру ни разу подобного не видел. Но Синий Шар не ошибается и раздаёт печати правильно и в правильном месте. Поэтому как есть, так есть, и к этому сто́ит относиться безэмоционально и с пониманием. Если честно, меня больше удивляют три звезды. Не мог же ты их получить от Синего Шара, а значит, получил в битве против Драконидов. Это похвально. Да, понимаю, что, скорее всего, Бойко сделал всю работу. Но то, что ты выжил — это уже большой успех. Ну а если вдруг это Синий Шар тебя обрадовал тремя звёздами на правой руке, тогда тоже поздравляю. Это ещё одно впервые увиденное мною чудо.
— Тибетское Чудо, — снова встревает гремлин, но в этот раз это совсем не кстати.
Вот же шкодник.
То он постоянно путает и называет это Чудо «Карибским». То теперь выдаёт базу, даже не моргнув.
Городецкий молчит.
Он делает вид, что ничего не понимает.
— В любом случае я рад за вас обоих, честно, — завершает он. — Мы уладили вопрос со вчерашним насчёт тебя, Константин. Представители Военного Штаба Империи Восходящего Солнца никаких претензий к тебе не имеют, поскольку даже не знают, что ты смог туда пробраться.
Ага, то есть меня защитили, а Бойко и того Тридцать Шестого — нет. При этом две Неуловимые японочки видели меня, когда я вышел из портала, но Городецкий говорит, что никто не знает, что я смог пробраться туда, куда нужно было получить разрешение от двух Империй.