Но девичье внимание пленила книга на высокой полке, даже на каблуках ее бы не удалось достать, не то, что в тапочках. Старинная, буро-коричневая, а надпись выведена красивым почерком с уклоном вправо.
"Аллея незабытых душ" — так гласила надпись.
Безнадежно протянув к ней руку и став на цыпочки, девчонка вздохнула, как резко почувствовала на своей руке чужую — большую и теплую, а к ее спине резко прижалось массивное горячее тело. Обжигающее дыхание прямо рядом с ее лицом заставило покрыться мурашками и слегка зажмуриться.
Абигор со спокойным, но немного торжественным видом достал книгу. С небывалой легкостью, даже не сильно поднимая руку.
Она в тапочках была по сравнению с ним до того маленькой и беззащитной, что внутри что-то закололо и затрепетало одновременно. Серафима подняла на него рассеянный взгляд черных глаз, но резко ушла из-под "его крыла" и отошла в сторону, а он повернулся к ней и удивленно заглянул в ее лицо.
— Книга; я хотел помочь, — бросил небрежно, отчего-то теряясь.
— Да неужели? — она задорно улыбнулась, а глаза заблестели огнем. Стала подходить к нему вплотную, он же наоборот — отходить. Так и продолжалось, пока растерянный Герцог не вжался спиной в книжную полку.
И хоть девушка была значительно ниже его — едва доставала до плеча — но уверенно подошла настолько близко, что расстояние их тел сократилось до опасных миллиметров. Она по-хозяйски резко поставила свою руку рядом с его, плотно вжалась ею в книжки, чем будто бы заключила парня в ловушку.
Его губы растянулись в заманчивой усмешке, глаза заблестели не менее лукаво, чем у нее.
— Забавная книжечка, как раз сейчас ее читаю. Какое совпадение, не правда ли? — он поднял бровь, подаваясь слегка вперед и наклоняясь к ее лицу, вновь опаляя бледную кожу горячим дыханием.
— Нет, я так не думаю, — Серафима отпрянула, взметнув длинными сиреневыми волосами. — В конце Освальд выпьет яду и умрет, а Вайлет прыгнет с вышки, не сумев смириться со смертью любимого. Ах, — она театрально подняла указательный пальчик вверх, — чуть не забыла! Убийцей окажется дворецкий. Все, как обычно, — развела руками и изобразила скучающее выражение лица.
Однако по мере ее слов лицо демона вытягивалось в недоумении, негодовании, а затем ужасе. Он узнал конец раньше, чем дочитал...
— Твою жешь!!! Спойлер! — он топнул ногой и глянул на нее с невиданным укором, даже поджал нижнюю губу и неслыханно нахмурился.
Такая реакция очень сильно позабавила девчонку, и она не сумела сдержать смеха. Озлобленный (а может и обиженный) Всадник ушел из библиотеки, бросив ненужную уже книгу на стол и заставив гостью слышать тяжелые озлобленные шаги. Но все же вышло весьма забавно, и извиняться ей не хотелось. Просто внутреннее чутье подсказало; все его естество захотело обломать в этот момент. Кто же знал, что демон и впрямь так рьяно отреагирует.
Но если бы эта книжка и впрямь была предсказуемой пустышкой, то ни за что бы не привлекла ее внимание настолько.
Что угодно девушка забудет, но историю о падшем ангеле — Освальде — никогда.
Грустная усмешка украсила ее красивые губы, а взгляд стал холодным и отстраненным. Сиреневовласая подошла к столу, взяла книгу и осела на пол, открывая ее и листая дрожащими пальцами бесценные страницы до той самой — 198 — где происходит самое заветное.
Монолог Освальда. Героя, который так сильно похож на нее, но так невообразимо отличается.
"Кто я? Быть может, я — ошибка? Быть может, мне не суждено ступать по этой земле, а то, что я существую — неслыханная ошибка Бога, который просчитался или всего лишь не доглядел. Я появился в ненужном месте, где мне не было места и никогда не будет, где я чужой среди своих и никогда не буду признан. Боль, что я перенес, никогда их не заденет и сколько бы я не кричал, они ответят, что чувствовали то же самое, что все в порядке, что так положено. Но, разрываясь от боли и собственных криков, я знаю, что я один. Среди меня лишь те, кто не поймет. Мне нет места здесь. И я не нужен там, где родной голос ответил, что не знает меня. Пройдя сквозь все круги Ада, я понимаю, что недостоин быть здесь. Ведь я — разрезанный на части человек. Запятнанный. И я меньше всего заслуживаю быть здесь. Я обречен нести свой крест до конца моих дней. Но конца не будет, потому что я... бессмертен. Здравствуй, гнилое существование. Помоги мне умирать и подыматься снова. Вечность..."