— Но барьер пал, и нас... обнаружат... — продолжала говорить, глядя в алые глаза девчонки, что невольно обратилась.
— Тише, тише, молчи. Тебе плохо. Ты спасла меня, а я... Я ничего не сделала. Прости, Серафима, — на алые глаза нахлынули слезы. Сердце беспокойно забилось. Вот так всегда. Всегда от нее только проблемы. Хотела избавить всех от ненужных проблем, покончив с жизнью, но обратилась...
— Тс... не сотрясай попросту воздух, — черноволосая улыбнулась, не желая слышать подобного. Она была рада, что спасла эту милую девушку; и большего не нужно.
— Выпей моей крови, прошу, — мягко, но решительно.
— Что?
Сначала не поверила услышанному. Не верилось, что Кармен могла такое сказать.
— Ты, — попыталась пояснить, но от волнений это получалось плохо. Все тело дрожало от новых необычных чувств, все тело казалось чужим, непривычным. — Ты говорила, что тебе придает силу чужая кровь, не важно чья. Возьми же... мою.
— Голубка? — ангел смерти не верила в услышанное. Это маленькая хрупкая девочка так сильно хочет ей помочь, сама не зная, что делает.
Но раз сама того желает...
Вампир кивнула, убрав волосы от шеи. Ей не хотелось вновь испытывать такую же боль, но это совсем не надолго, и поможет ее единственной подруге. Как же она была благодарна за то, что ее спасли. Как же страшно было, настолько, что никогда не забудется, но Сима спасла ее. Явилась тогда, когда уже чуть не настал конец.
Следы от прежних укусов затянулись и исчезли, будто их и не было.
Брюнетка робко приобняла подругу и опустилась к ее шее. Медленно облизнув чужую кожу, заставила "жертву" вздрогнуть, а сама тем временем аккуратно вонзила клыки в плоть. Но даже такие старания тоже принесли много боли. Вновь то самое чувство чужих клыков в себе, которые так глубоко проникли. А кровь так легко покидает организм, оставляя его совсем истощенным, почти что в невесомости, и тело вдруг становится тяжелым-тяжелым.
Вдоволь напившись, чтобы восстановить силы, она отпрянула, спрашивая, все ли в порядке. Заботясь о том, чтобы девчушка не потеряла сознание. Получив утвердительный ответ, улыбнулась и вдруг расправила свои прекрасные, но такие пугающие черные крылья, которые были почти как у ворона, затем сложила их, и они совсем исчезли.
Теперь оставалось только добраться домой.
— Девушки, так вот вы где, — послышался знакомый низкий голос.
— Левиафанушка?! — удивилась брюнетка, заморгав ясными глазами.
— О-о, ты перекрасилась, — одобрительно улыбнулся парень, подходя уверенными шагами к девушкам и протягивая к ним руки, чтобы помочь встать. Они любезно приняли его помощь.
— Как ты здесь оказался? — спросила Карми, сверкая яркими алыми глазами.
— Да так, неподалеку был, — он добродушно усмехнулся, вглядываясь в такие пронзительные и яркие, словно сама кровь, глаза. — Теперь нужно отправиться домой, а то тот рыжий придурок себе уже все волосы повыдергивал, — смуглый юноша весело засмеялся.
А девушки не смогли сдержаться и тоже поддались такому беззаботному смеху.
Все проблемы ведь позади?
Глава восемнадцатая. Известие о...
Ночь. Достаточно теплая для осени, приятная, спокойная, расслабляющая. Все люди уже спят после долгого рабочего дня, забывшись крепким надежным сном; детишки уже давно отправились в сладкое сонное царство. Правильно, так и должно быть. Но, к сожалению, есть и обратная сторона медали. Добра не существует без зла, кто бы что не доказывал, остается только голый факт.
Ночь — время для мечтаний... Ночь — время, когда мечты разрушаются, когда жизнь легко бьет по тебе, раздавливает тебя, разбивает все надежды и уничтожает.
Высокий золотоволосый юноша в официальном черном костюме открыл деревянную дверь и зашел в место, пестрящее яркими вспышками света, мерцающими, неприятными взору, колкими. Вокруг царила полутемная атмосфера, все вокруг провонялось едким запахом опиума и табака, что так настойчиво впитались даже в сами стены.
За разными столиками сидели одинаковые посетители: мужчины среднего возраста, мужчины постарше, старики. У них у всех были толстые кошельки и огромное самомнение, которое не удастся разрушить ничем, кроме резкого удара ножа где-то в область сердца. Среди них сидели девушки и молодые женщины, вульгарно накрашенные и улыбающиеся всякий раз, когда к ним непристойно прикасаются, смеющиеся слишком громко и весело для такого места, как будто им нравилось, что на них почти нет одежды, а если и есть, то такая унизительная, что уж лучше вовсе от нее отказаться. Они смеются и улыбаются настолько оживленно, что, казалось бы, можно позавидовать их веселью. Но стоит заглянуть в их глаза.