— Айви! — вдруг вспомнил Дженкс. — Надо сказать Айви, что ты вернулась. Черт, до чего же я рад!
У меня перехватило дыхание, когда он метнулся к моему плечу и я почувствовала прикосновение прохладных крыльев.
— Я думал, что уже тебя не увижу, — прошептал он — и улетел.
В полном замешательстве я смотрела на оседающую пыльцу. Позади раздался стук закрываемой дверцы — обернувшись, я увидела Гленна, выходящего на тротуар.
— Э-э… — начала я, не зная, что сказать, — спасибо, что подвез, Гленн. И за все вообще.
В свете уличного фонаря видно было, как он сжал губы, отчего усы распушились наружу.
— Ты не против, если я зайду вместе с тобой? — спросил он, и я быстро подавила тревогу. Дженкс мог не слушать, но Гленн ничего мимо ушей не пропускал. Он был насторожен, и если сейчас я его не приглашу, ему придется выбирать между нашей дружбой и ордером. Он хотел знать, как я оказалась в подвале у Тома. Понимая, насколько мне сейчас нужны все мои друзья, я кивнула, соглашаясь.
Прижимая руки к бокам, я заглянула в машину в поисках своей несуществующей сумки. Гленн сунул мой пейнтбольный пистолет в коричневый бумажный пакет, чтобы вынести его из подвала мимо сборщиков вещественных доказательств, и я как-то глупо себя почувствовала с ним в руках, когда Гленн мне его отдал.
В свете фонаря тускло блестела вывеска с нашими именами, и я подумала, такой ли уж удачной мыслью было все это партнерство. Бис моргнул мне со своего насеста, и я заставила себя двигаться. Отчасти я ждала, что он попытается удержать меня снаружи, но этого не случилось, и я почувствовала себя лучше.
— Кофе хочешь? — спросила я у Гленна, бесшумно шагая по потрескавшемуся тротуару. Небо свидетель, я очень хотела.
Я резко подняла голову, когда распахнулась дверь и Айви двумя быстрыми шагами вышла на крыльцо, еще не видя меня. Увидев, замедлила шаг, но не остановилась, обхватывая себя руками, будто от холода. Выражения лица не было видно в тени, но осанка выдавала тревогу и страх. С ней был Дженкс.
— Видишь? — сказал он, такой гордый, будто своими руками вытащил меня из безвременья. — Я же тебе говорил! Она разобралась, как это сделать, и вот она здесь — вне опасности и там, где ей положено быть.
Айви сошла на тротуар и продолжала идти. Посмотрела секунду на Гленна и снова на меня.
— Ты здесь, — сказала она тихо, и в шелковом сером голосе слышались все двадцать четыре часа тревоги и страха.
Она заставила себя остановиться за несколько шагов до меня, и руки у нее упали по бокам, будто она не знала, что теперь с ними делать, боялась протянуть их мне. Вместо этого она дала волю злости:
— Почему ты нам не позвонила? — Она все-таки протянула нерешительно руку, взяла у меня этот дурацкий бумажный пакет. — Мы бы за тобой приехали.
С тяжелым сердцем я пошла к лестнице. Дженкс порхал между нами, рассыпая тонкий серебристый след.
— Она ходила в одиночку бить морду одному черному колдуну, — сказал он, и взгляд у Айви стал резче:
— Ты ездила к Тому? — спросила она. — Мы вообще-то команда. Можно было бы подождать пару часов.
Я набрала воздуху и вдруг, прямо у подножия лестницы, обняла Айви. Она на миг замерла, потом обхватила меня руками, плотная бумага пакета зашуршала у меня по спине. Сильно запахло вампирским ладаном, и я, закрыв глаза, впивала этот запах. Тут же у меня мышцы отпустило, а глаза закололо горячими слезами. Я была так напугана, я думала, что никогда не попаду домой, и буду гнить там до самой смерти, и вообще она моя подруга, и я, блин, могу ее обнять, если мне хочется.
Айви напряглась сильнее, и я отпустила одну руку, так что мы оказались больше плечом к плечу, нежели лицом к лицу. Она напряженно следила за реакцией Гленна, но вот уж на что мне было наплевать.
— Я к нему не собиралась, — сказала я, когда Айви помогала мне подняться по лестнице. — Это вроде как само собой получилось.
Дверь была открыта, и в темноте прихожей и неразберихе из клубящихся пикси между нами и Тленном я взяла Айви за руку, привлекая ее внимание.
— Я так рада тебя видеть! — прошептала я. — Я не знаю, что будет на рассвете, и мне нужна твоя помощь.
— Что такое? — спросила она. Забота сменила у нее гнев, рожденный страхом.
Но Дженкс тем временем выставил прочь своих детишек, и я сжала губы, стараясь ей показать, что разговор у нас должен быть наедине. Или хотя бы без Гленна.
Совершенный овал ее лица стал бесстрастен, и я увидела, что она поняла. Завернула верхнюю губу, будто задумалась, и я отпустила ее руку.