Пен не слишком удивился, когда вчерашняя женщина в шелках и льне поднялась, чтоб принять их у слуги.
— Лорд Пенрик, Просвещённый, Пять богов да пошлют вам удачу сегодня. Сюда, пожалуйста.
Сначала Пену пришлось сесть и прочитать длинную копию данных им вчера показаний, подписать её, после чего его подпись была заверена Тигнеем и женщиной, которая оказалась личным секретарём принцессы-архижрицы. Это повторилось ещё с двумя точными копиями — какой-то писец во дворце был очень занят этой ночью. Все они казались вполне точными и полными.
Затем его провели в конец комнаты, где за отдельным столом сидела пожилая женщина, читающая стопку бумаг. Её седые волосы были заплетены тщательнее, её шелка были более изысканными, чем у секретаря, впрочем, Пен начал понимать, что в этом дворце шелка представляют собой примерно то же, что и сыры в Гринвелле: изобилие до степени пресыщения. Смягчённая временем кожа, хрупкое тело, но каким-то образом излучающее уверенность. Ему не понадобилось ждать удара по затылку от Тигнея, для того, чтоб низко поклониться в тот момент, когда его представляли.
— Ваше Сиятельство, — произнёс он по примеру Тигнея. Она коротким формальным движением протянула руку, и оба они склонились, чтоб поцеловать кольцо архижрицы. Сегодня на ней не были надеты храмовые одежды, свойственные этой должности. Пен задумался, как она отслеживает, в качестве кого она говорит в каждый конкретный момент. Похоже, это довольно сходно с владением демоном.
По трёхсотлетней традиции принцессы-архижрицы Матенсбриджа были дочерьми Священного Короля Вилда, назначенные на этот высокий пост по воле их венценосного отца, впрочем, эта, в силу течения времени, была тётей нынешнего короля. За отсутствием свободной или согласной дочери, на этот пост иногда назначалась кузина или племянница, иногда выбор совершался из Ордена Дочери. Принцессы, как это вообще свойственно людям, отличались по своим способностям, но в данном случае порядок в городе хорошо говорил о нынешней правительнице.
Сегодня наблюдалось прискорбное отсутствие корон и мантий, но на принцессе были изящные драгоценности. Власть без блеска доспехов, но когда секретарь принесла для её гостей два стула, Пен был благодарен за отсутствие формальности.
Когда они устроились, что Пен сделал довольно робко, она спросила:
— Это и есть ваше проблемное дитя, Тигней?
Он печально кивнул. Острый взгляд её серых глаз переместился на Пена:
— Демон Просвещённой Ручии теперь в тебе?
— Да, Ваше Сиятельство.
Знала ли она Ручию?
Видимо да, судя по тому, как она вздохнула и продолжила:
— Когда-то я надеялась, что она станет моей придворной волшебницей, но для её способностей нашлись другие применения. И, боюсь, она нашла бы мой скромный двор слишком скучным.
Пен подумал, не рассматривает ли она его как плохую замену, впрочем, направленный на него взгляд смягчился.
Понимая, что обращается к принцессе, он осторожно заметил:
— Я сожалею, что сжёг ваш замок, Ваша Светлость.
Её губы скривились:
— Ах, но Мартенсден — не мой замок. Род Мартенсден когда-то поклялся в верности роду Шрайк, который иссяк без наследников поколение назад, сделав род Мартенсден своего рода сиротами. Свобода из которой отец Русиллина и он сам пытались извлечь несоразмерные преимущества. Во время споров с городом, замок четырежды блокировал или перехватывал перевозки по дороге и по озеру. Городской совет пытался купить права владения на протяжении пятнадцати лет, но каждый раз, когда они думали, что загнали его в угол, он выворачивался при помощи свойственных наёмнику трюков. Похищение юноши из города — более жестоко, чем все налоги, которые он платил или чаще не платил нам. Замок Мартенсден был кровавой занозой на боку свободного королевского города годами.
— Ох, — только и ответил Пен, начиная понимать.
— Лорд Русиллин ослаблен сильнее, чем когда бы то ни было, и самое лучшее, что он сделал это своими руками. Это не такая возможность которую я или город собираются упустить. Тем не менее кампания будет непростой, потребует некоторого времени и много сотрудничества, — на последнем слове она сморщилась. — Так что мы думаем, что для вас будет лучше оказаться для него недоступным. Русиллин не из тех, кто прощает.
— Э… — произнёс Пен. Тигней вздохнул.
Принцесса кивнула Пену.
— Как я понимаю, что вчера вы принесли импровизированную клятву. Если сегодня вы принесёте её положенным образом, Храм Мартенсбриджа позаботится о том, чтоб направить вас в семинарию белого бога в Розехолле. Там вас обучат всему, что большинство храмовых волшебников узнают до того как получают под свою ответственность демонов. Полагаю, лучше позже, чем никогда.
Пен от изумления открыл рот:
— Розехолл? Город, в котором есть университет? Которому уже триста лет? Этот знаменитый?
Тигней прочистил горло.
— Хотя семинария и связана с университетом, она представляет собой отдельный специализированный факультет, один из немногих которым доверено надзирать за обучением Храмовых волшебников. Тем не менее, ожидается, что вы будете посещать некоторое количество лекций вне факультета. Так как вы начнёте вносить во всё хаос, не думаю, что всё это окажется простым. Для всех участников.
Принцесса (или, возможно, это была архижрица) улыбнулась.
— Если Орден Бастарда в Розехолле не сможет справиться небольшим беспорядком, они принесли клятву не тому богу. Но его начальству потребуется время, чтоб всё осмыслить и судить его честно. Опять же, некоторое количество молитв о наставлении на правильный путь не будут плохой мыслью.
Пен не был уверен, свидетельствует ли ощущение в груди о его собственном восторге или о восторге Дездемоны. Он сглотнул.
— Ваша Светлость. Просвещённый. Могу ли я… мне надо поговорить с… тут вовлечены двое. Могу ли я выйти и поговорить наедине с Дездемоной?
Он не был уверен, что сможет сейчас управиться с безмолвной речью, кроме того ему не хотелось выглядеть в глазах этой леди слабоумным.
Принцесса подняла свои ухоженные брови:
— Дездемона?
— Так он назвал своего демона, — прошептал ей Тигней.
— Он дал ему имя? — брови оставались поднятыми. — Необычно. Но да, Лорд Пенрик, если вы чувствуете такую потребность, у вас есть время, — она указала в сторону балкона.
Когда Пен выскользнул за стеклянную дверь и закрыл её за собой, они с Тигнеем склонились друг к другу ближе.
Пен ухватился за резные деревянные перила и стал смотреть вниз на город, на реку, на мосты и мельницы, на длинное озеро. На бледную линию гор на далёком горизонте.
— Дездемона! — почти пропищал он. — Розехолл! Университет! Я стану образованным жрецом! Могла ли ты хотя бы вообразить такое?
Дездемона сухо ответила:
— Запросто. Четверо из моих носителей до того как ты упал на дороге, впрочем, трое из них выучились ещё до меня. К счастью.
— Даже лучше! У меня как бы будет собственный учитель в моей голове! Это будет просто!
— М… Я не уверена, будет ли обучение в Розехолле похоже на то, как ты изучил браджарский и саонский.
— Я слышал, что студенты в Розехолле живут очень свободно.
— Если тебе нравятся бурные попойки, думаю что да.
— А тебе нет?
Ему показалось, что она улыбнулась или улыбнулась бы, если бы у неё были губы.
— Возможно, — заметила она.
— Я могу оказаться первым Просвещённым во всей своей семье, насколько я знаю. Как ты думаешь, моя мама будет рада?
Пожалуй, тут его воображение забежало несколько вперёд событий. Но он может послать с Гансом письмо домой и сообщить ей, так как, похоже, Храм собирается отправить его на учёбу весьма спешно.
— М… — ответила Дездемона. — Хотя матери в общем бывают довольно рады, когда их дети попадают в Храм, есть маленькая проблема с теми, которые приносят клятву белому богу. Женщины опасаются, что в чьих-то глазах это может бросить тень на их верность мужьям или вызвать слухи.
— Ох. Это кажется очень нечестным, особенно если учесть моего отца, который… неважно.
— Твоя мать в душе будет за тебя рада, — обещала Дездемона. Как ему показалось, слегка легкомысленно, учитывая то, что когда он последний раз видел Леди Джуральд, демон был ещё бесчувственным. Но сказано было доброжелательно.
— Поедешь ли… — он остановился. Могу ли я ехать казалось абсурдным вопросом. Поедешь ли ты со мной — ещё более абсурдным. В конце концов, ему больше не надо спорить с Ролщем или с матерью. Привычка.
— Тебе было бы приятно?
— Пен, — сказала она мягким голосом, которого он ещё никогда от неё не слышал. Он слушал, замерев.
— Ты смотрел в глаза бога и свидетельствовал за меня, только благодаря этому я спаслась, — она глубоко вздохнула при помощи его рта. — Ты смотрел в глаза богу. И говорил за меня. После этого не может быть ничего, что было бы в моих силах и в чём бы я тебе отказала.
Он услышал это, сначала ушами, потом сердцем. Усвоил. Коротко кивнул, незряче глядя на далёкие вершины.
Через несколько минут он собрался и вернулся в комнату, чтоб преклонить колени перед принцессой и вручить своё будущее Храму.