Я нагнулся над поверженным воином. Белоснежный бурнус упал на песок, рядом с ним лег легкий круглый щит, полуметровое лёгкое копьё. Ладонь легла на грудь воина, вторая ухватила ошейник Аш, я закрыл глаза и постарался вспомнить все уроки мастера полиморфизма. Открыл глаза, всматриваясь в поверженное тело, контуры моей фигуры медленно поплыли, укутываясь желтой дымкой, которая так же медленно перетекла на адскую гончую. Секунду другую и фигура начала меняться, на лбу выступила испарина, и я не знал то ли от жара пустынного солнца, то ли от усилий, всё-таки занимался не совсем привычным делом. Мана медленно потекла вниз вместе с изменениями, которые происходили с моим телом. Не знаю, что происходило со мною, но надеюсь, что мне удалось копировать черты поверженного воина, зато чётко видел, как поплыли очертания гончей, я постарался сосредоточиться и вспомнить черты молосских боевых собак. Вот только результат вышел совсем не таким как ожидал. Вместо собаки подобной мастиффу у меня почему-то получился ханаанский пес, надеюсь, что с самим собой я так не намудрил. А система вновь ошарашила:
“Использована способность полиморфизма “изменение облика”, использована способность “копирование облика”. Зарезервировано 100 единиц маны на поддержание облика. Ваш манобар пуст.
“А вот это совсем невесело” - думал я, облачаясь в белые одеяния джинте и закидывая за спину щит. Стоило мне сделать шаг к лошадке, как та испуганно заржала и умчалась прочь.
“Час от часу не легче”, - возникли в голове не слишком веселые мысли. Но стоять на месте смысла не было, а потому я оперся на копье и двинулся в том направлении. в котором исчез второй джинте, попутно распахнув системный экран и изучая информацию о себе.
Ничего особо нового я не увидел. Экран показывал тот же 39 уровень, 34 силы, 37 ловкости и столько же выносливости, 20 силы магии, 13 устойчивости к откату и 15 ментальной выносливости, это без всяких артефактов и прочего. Что меня удивило, так это то что сменилось название класса и расы. В расе теперь значилось: тифлинг; а в классе: песчаный демон. Хорошо хоть навыки не изменились, а то как-то невесело было бы изучать на ходу абсолютно новый набор вместо уже привычного. Вот только с половинным резервом магии, который к тому же активно откачивал Сард и без классовых навыков, особенно без призыва, которое было завязано на имеющееся войско демонов, я из себя представлял не то чтобы очень сильную боевую единицу.
Очередной бархан остался позади, и взгляд, наконец, выхватил из окружающего пейзажа что-то новое: в легкой дымке горизонта показалась дорога, которая упиралась в белые стены форта, а за стенами зеленели пальмы. Облегченно вздохнув, непроизвольно ускорил шаг, а в голове продолжали крутиться мысли, что же делать дальше и как возвращаться в домен. Тревожную мысль, какого чёрта оно вообще случилось, я попытался загнать подальше, до ответа администрации, а то и без этих проблем хватает.
Словно в подтверждение моих мыслей мимо промчался отряд джинте, возглавляемый пятеркой воинов на великолепных жеребцах, в богатых халатах и с саблями на боку. Судя по направлению, они вполне могли мчаться по мою душу, вот только бредущий пешком воин в белом бурнусе если и вызвал у них удивление, то не настолько большое, чтобы остановиться и проверить.
А дорога, свиваясь в песчано-желтую ленту, всё тянулась и тянулась. Я уже ополовинил флягу, снятую с пояса кочевника, но тёплая вода не приносила облегчения. Странно, демонам должна быть привычна жара, но видимо на меня так действовало вечно бьющее в глаза солнце, а может это тело так отзывалось на преображение полиморфизма, все еще не придя в себя от метаморфозы. А потому я вступил под сень оазиса, даже не заметив стражей на воротах. лишь пробурчав что-то и, на автомате бросив одну из монет, обнаруженных в тощем кошельке убитого мной воина.
Ноги сами унесли меня под сень пальм, к обильному достархану чайханы, которая располагалась внутри караван сарая, который я и принял за форт. А если быть совсем уж занудой, то здесь, в пустынях, каждый караван сарай форт.
Устало плюхнувшись на ковер, я высыпал из кошелька монеты и, кинув их угодливо склонившемуся служке, потребовал чаю и чего-нибудь поесть, не думаю, что на те жалкие крохи, что лежали на дне кошелька, можно было заказать что-то приличное.