С чем пожаловали дама и господа? - сарказм и шипение тем не менее не исчезли из моего голоса.
Гильдейцы умели держать удар. Их лица абсолютно ничего не выражали. Лишь чуть более чем прилично пауза отделила их ответ на мой вопрос.
-
Совет гильдии передает пожелания мира между нами.
И вновь наступила тишина. Что-то в это фразе было не то, но что я не мог понять, для этого надо было изучить энциклопедию, возможно даже порыскать по форуму, но на это не было ни времени, ни возможностей. Решить вопрос с гильдией требовалось здесь и сейчас, и вновь мне не хватало информации для взвешенного решения.
-
Ну что ж, мир всегда лучше войны. Особенно в делах торговых. Если вы, конечно, не торговцы оружием.
Гильдейцы позволили себе лёгкие улыбки в ответ на мою незамысловатую шутку.
-
Совет ограничивает все торговые операции на территориях под управлением князя Шакса, за исключением тех операций, которые идут через мастера Руырка. Совет обязуется в течении 20 стандартных циклов* (стандартный цикл - игровая неделя) не поднимать вопрос о выборе нового представителя гильдии на территории доменов князя Шакса. Совет обязуется не вмешиваться в деятельность на территориях доменов под властью Лорда Шакса, а также внести в казну Лорда взнос в размере…
Гном сделал паузу, а мысли в моей голове вновь понеслись вскач. Почему-то цепляло какой-то неправильностью поименование решения именно словом “Совет”, а не “Гильдия”, но тем не менее аргументов против у меня сейчас не было. Взнос же как раз был понятен. Торговая, как и воровская пыталась сохранить лицо, вроде как формально не прогнувшись под сумасшедшего лорда, не признающего никаких авторитетов. Но мне не нравилось построение всего остального разговора. Всё это выглядело чуть ли не как торговое эмбарго. И понятно, что вроде как не демонам его бояться, но все же мне это всё не нравилось. Я устало потёр виски, заметив в глазах гнома мгновенно появившуюся и тут же пропавшую искру торжества.
Пауза затягивалась. Гильдейцы ждали моего ответа, а мне не хватало информации, чтобы его дать, и дело было даже не в величине пока еще не озвученного “взноса”.
-
Гильдия не хочет принести мне извинения за всё случившееся?
Я отчаянно тянул время, пытаясь просчитать, чем же мне грозит предложение гильдии, и как выбить с них максимально возможное. А хотелось многого: от основания своего торгового дома, до преференций по торговле, ну или как минимум открытия представительства торговой в своих землях, что удавалось ничтожно малому числу князей ада, если верить игровой вики, и именно потому была так скудна информация. С другой стороны, надо было поймать ту грань, за которой торговая окончательно объявит меня врагом, чего совсем не хотелось.
-
Совет гильдии считает случившееся досадным недоразумением, вызванной той ненавистью, что внушают демоны остальным расам, в том числе и представителям гильдии, и просит забыть о нём.
Фраза была чересчур обтекаемой, чтобы принять её за извинения. К тому же получалось, что чуть ли не я сам в покушении на себя и своих людей виноват. И если воровской гильдии я, можно сказать, поддался, тот тут меня задели за живое.
Через незаметную дверь в тёмном углу зала скользнула запоздавшая на встречу с мастером обмана и убийцей мастер Фиан. Почуяв изменения моего настроения, напряглись дроу, а я уже встал с трона и шагнул вперёд. Повинуясь мысленной команде, с грохотом захлопнулись створки дверей, заставив вздрогнуть гильдейцев. А моя фигура окуталась массовым ужасом, мучительно потянулась минута отката. Ярко вспыхнули артефакты представителей гильдии. Рассерженной гадюкой зашипела нага, гном попытался сжать древко отсутствующего клевца. То что удалось убийце (пронести в зал оружие) было не под силу обычному торговцу. Тифлинг скривился словно от зубной боли, и руки его полыхнули чёрно-красным пламенем.
А вслед волне ужаса исходящей от меня, зал словно тяжёлым туманом накрыло чем-то доселе мне неведомым. Это был не обычный страх или ужас, это был какой-то предвестник боли, словно к вам подносят раскаленный металл или оголённые провода под напряжением. Но дело было именно в том, что вы понимаете, что этого ничего нет, и всё же сердце сжимается, а разум заходится в панике предстоящей боли. А за моим правым плечом затянутая в алую кожу, по которой корчась пробегали тени, возникла истинная повелительница боли, и даже на меня давило её близкое присутствие, а потому я даже не мог представить, что сейчас испытывают гильдейцы.