Но не успел он пройти и двух шагов, как его окрикнули.
Волк обернулся. Напротив стояла его мать. Ее волосы были собраны в строгий пучок. Она казалась суровой и неприветливой. На ее лице застыло выражение брезгливости и недовольства.
- Если ты потерял фотографии гнили, что хранились в твоем комоде, то я их сожгла, - холодно поджала губы мать, кутаясь в светло-голубой халат.
- Зачем? - слабо прошептал Волк, по его телу разливалась беспомощность.
- Заяц мне все рассказал, - на лицо матери наползла тень, - Ты обнял Энки Сина перед тем, как отправиться домой.
Волка будто в грудь толкнули. Заяц, значит.
Он и не догадывался, что незаметный и тихий молодой парень, практически его ровесник, может так подставить. Какое ему дело, вообще? И когда Заяц успел пожаловаться? Неужели во время одной из остановок по дороге позвонил? На какой черт ему это было нужно? Даже не верилось в такую подлость.
Выходит, Заяц предал Волка. Было бы смешно, если бы не было так больно.
- Энки Син вылечил меня от оспы, - оправдываясь, выдохнул Волк.
- Долго ли Колдуну это сделать? - презрительно фыркнула мать, - А ты ему и в ножки готов упасть за это, верно? Никакой гордости! Да он и так должен нам служить, как миленький! Должен быть благодарен Князьям за то, что они его поганой метлой не гонят!
- Он никому ничего не должен! - перебил ее Волк, сжав кулаки до боли.
Мать окинула его таким взглядом, что он мгновенно заткнулся.
- Хватит разговоров, - прошипела мать, - Вышеслав спит. Он не виноват в том, что его брат - отвратительный Князь. Но скажу тебе напоследок вот что - пока ты эту гниль оправдывать не перестанешь, мне на глаза не показывайся.
Мать развернулась и неторопливо ушла. А Волк остался, и в груди его зияла дыра.
***
Волк сидел за сараем и давился слезами. Он остервенело кусал свой кулак, чтобы заглушить всхлипы. Не дай Перун его кто-нибудь услышит!
Да, мужчины не плачут. Проронить слезу для них - позор.
Хотя это такой бред! Все плачут. Только втайне. Главное, рыдать не на виду у всех, чтобы не пошатнуть гордость, чтобы все думали, что ты сильный, что тебе любая беда по плечу.
Волку скрывать свои слезы было очень тяжело. Слишком чувствительным и эмоциональным он уродился. Но со временем Волк научился терпеть, чтобы дотянуть хотя бы до укромного места.
Волк как раз прокусывал себе очередную фалангу пальца, когда на его плечо положили теплую ладонь. Он сильно вздрогнул и лишь через несколько минут успокоился, когда понял, что рядом Боголюб.
- За-зачем ты пришел? - подавив всхлип, пробормотал Волк, - Не видишь, я плачу!
Даже порыдать нормально не дадут!
- Так поэтому и пришел, - почесал свою седую голову дядька, - Вы когда плачете, больно сильно ненавидите себя, но остановиться не можете. Никто же не видит! Но если кто-то становится свидетелем вашей слабости, то вы перестаете винить себя. Берете себя в руки. Право слово, Княже, кончайте нюни разводить! Ну, разорвала ваша мать изображения достопочтенного Энки Сина и разорвала! Да-да, не смотрите на меня так! Я недалеко ушел и все слышал! Не надо было так ящиками грохотать! Весь дом чуть не перебудили! Так, о чем я? Точно! Не расстраивайтесь так, Княже! Серьезно! Это же просто бумажки. С самим-то Энки Сином все хорошо. Газеты постоянно ему кости перемывают. Новые снимки вырежем. Хотите, я вам помогу?
- Эти фотографии были важны для меня, - шмыгнул носом Волк, - Они успокаивали меня. Помогали мне преодолевать препятствия. Сроднились со мной. Но это не главное. Снимки были моими, понимаешь? Вырезки принадлежали мне. Мать тронула и сожгла мои личные вещи. Наверное, она не знала, что конкретно они значат для меня… Но она даже не поинтересовалась! Мать никогда не спрашивает. Она не уважает меня. Она…
Она не любит меня.
Волк подумал об этом, но сказать не посмел. Слишком больно. Когда слова не произнесены вслух, еще можно притвориться, что тебе показалось.
Боголюб тяжело вздохнул, нервно пригладив свои редкие усы, и промолчал. Волк ничего другого и не ожидал. Доказывать, что мать его обожает, было бы глупо.
- Полно, Княже, - похлопал Волка по плечу дядька, - Все успокоится. Я тут сегодня, когда мы на постоялом дворе обедали, видел газету одну… Там очень большое фото Энки Сина было! Точно вам говорю! Почти на всю полосу! Правда, его в заголовке снова демоном назвали… Но когда о нем хорошо писали?
- Ты тоже считаешь его демоном? - буркнул Волк, утирая слезы.
Плакать он перестал.
- Нет, конечно, - пожал плечами Боголюб, - Вы же его выбрали.
Волк нахмурился. Что бы это значило? Дядька пояснил и без вопроса.
- Вам он понравился, - спокойно произнес Боголюб, - А вы всегда хорошо разбирались в людях. Не умом, конечно. Голова-то у вас пустая!
Не обратив внимание на возмущенный вскрик Волка, дядька продолжил:
- Я говорю о сердце. Вы нутром добро чувствуете. Помню, лет в семь вы сынишку соседского Князя лопаткой отхлестали… И в ответ таких тумаков получили! Вроде и конфликта между вами никакого не было… Вы просто невзлюбили его с первого взгляда. Но мальчонка тот - гадким оказался. Других детей, кроме княжеских, обижал. Я говорю о том, что интуиция у вас хорошая! Так что не думаю, что Энки Син сильно плох. Да и о вас он позаботился… Вылечил вас, худа не делал. Хотя вы страшно приставучий. Знаю, что люди Энки Сина демоном кличут. Но что такое демон? Да демон его знает! Никто в этом не разбирается! Для меня, например, это абсолютное зло. Но редко кого можно назвать абсолютным злом. А Энки Сина, вообще, больше по внешности судят. Ну, подумаешь, лицо у него в пятнах! Странно это, конечно! Так все мы со странностями! У кого-то просто их меньше, а у кого-то - больше. Вот помните, может, матушку мою?
Волк задумался. Мать Боголюба… Такая крошечная и худая, сморщенная и старенькая, вечно в белом платке. Волк плохо помнил ее лицо - она умерла давно, ему не было и десяти, но зато он сохранил в памяти другое - запах трав от нее, тепло ее улыбки, вкусные вишневые пироги, которые она готовила…
Волк потеребил браслет из желтоватых круглых камешков на своем левом запястье. Он иногда забывал, что ему его подарила мать Боголюба.
- Конечно, я ее помню! - тоскливо кивнул Волк, - Я браслет, который она мне отдала, до сих пор не снимаю.
- Так вот, - тяжело вздохнул Боголюб, - Все странной ее считали. Она постоянно какие-то травы собирала да варила. Урожай заговаривала. Даже когда готовила, вечно что-то шептала. Таких обычно блаженными называют. Чудаковатыми. Ходили слухи, что Ведьма она, тогда же это скрывалось… До сих пор не знаю, были ли у нее магические силы. Я-то обычным родился! Но факт в том, что сторонились ее, правда, не трогали. И знаешь, почему? Потому что хорошая она была - добрая и светлая. Даже самые злые люди ничего против нее не имели. Так что странности - это не показатель того, что человек плохой. Я вот полагаю, что твой Энки Син - Колдун с причудами, но справедливый и ответственный. Не святой, понятное дело. Но воевода и не должен быть святым. Он жестким должен быть, чтоб все по струнке ходили!