– Родовой бес?
– Да. Есть такие товарищи. Они могут помогать, охранять и оберегать своего подопечного, а могут его мучить, если считают, что он делает не то и не так, как им нужно.
– А ты был когда-то родовым бесом? – спросила я.
– Ну, как сказать. Вот та, что была до тебя, она привязала меня к себе кровью. По идее, я должен был перейти от нее к кому-то из ее родственников. Однако она при жизни их всех извела, да и я расторг с ней контракт, расправившись с ней.
– Не утянет тебя к ним?
– Нет, у меня новая работа, – усмехнулся он. – Ты, кстати, когда план выполнять будешь? Всего один товарищ у тебя на счету, еще девять надо.
– И где я их возьму? – спросила я.
– У тебя вон подружки есть необыкновенные, у них спроси.
Взяла телефон, хотела звякнуть Матрене, но батарейка разрядилась в ноль.
– Наверно, кто-то от телефона подзарядился, когда машину твою на обочину ставил, – усмехнулся бес.
– Давай сейчас к ней на полчасика заскочим, и я домой поеду.
Томас пожал плечами и прыгнул в автомобиль.
Подъехали. Около Матрениной калитки разворачивалась некрасивая сцена. Какая-то странная тетка кидалась на штакетник и орала нецензурные выражения. Рядом стоял тщедушный мужичок и пытался свою даму сердца оттащить от забора.
– Что за фигня? – спросила я, вылезая из авто.
– Да эта… Держит мою племяшку у себя в работницах. Девке надо до сорока дней от материных вещей избавиться, а она ее не пускает, – она снова начала орать всякую нецензурщину.
– Ну вызовите полицию, – пожала я плечами. – Чего орать?
– А ты вообще кто такая, чтобы мне указывать? – ткнула она мне пальцем в грудь.
– Тетя, руки прочь от Красной армии, а то узнаешь сейчас, кто я такая, – стукнула ее по руке.
– Ах ты, – она замахнулась на меня ладонью.
– Разойдись, – прогремело со стороны Матрениной калитки.
Я еле успела отпрыгнуть. Матрена выскочила вместе с метлой и принялась метелить толстую тетку.
– Женщина, женщина, прекратите, не смейте тут махать метлой, – подвизгивал мужичонка, прыгая вокруг Матрены, как козлик.
Коловерша уселся тетке на спину и начал ее лупить по голове.
– Неси меня, олень, в свою страну олению! – орал он во все горло.
– Страна Оления, это что за страна? – спросила я у Томаса.
– Не знаю, – ржал бес.
– Ярик, Ярик, вызывай полицию, – верещала тетка. – На меня бешеная старуха напала!
– Баба Матрена, баба Матрена, не бейте вы ее сильно, – просила за калиткой Лизонька.
– А я ее не сильно, так, пошмыгала чуток метелкой для порядку, – оправдывалась бабушка, не переставая наносить удары метлой по спине гражданке.
– Ярик, Ярик, заводи машину, поехали скорее отсюда! А ты, племяшка, даже и не думай ко мне больше обращаться, не родня мы больше, чтобы твоего духа в моем доме не было. Дай мне ключи от квартиры, я вещи твоей матери сама разберу.
– Шиш тебе без масла, а не ключи, – сказала Матрена и сунула тетке в нос метлу.
– А-а-а-а-а, хулиганка старая, зрения лишила! – заверещала она и закрыла глаза руками.
– Хошь, верну? – рявкнул ей под ухо Шелби.
– Что? – она убрала ладони от лица, и тот лизнул ей нос длинным слюнявым языком.
– А-а-а-а-а-а! – заорала она и побежала к машине.
Вслед ей полетела метла. Матрена ее метнула, как заправский метатель копья. Коловерша залез на плечо к бабульке и всем гордо демонстрировал клок выдранных волос. Лизонька стояла около калитки и заливалась слезами.
– Чего хотела? – спросила у меня Матрена.
Я посмотрела на Лизу.
– Не важно, потом позвоню, иди, успокаивай, – махнула я рукой и пошла к автомобилю.
– Давай, покеда, звони вечером, пошушукаемся, – помахала она мне вслед.
– Поехали домой, вечером Маре наберу и Матрене, а потом уже будем искать, кого прибрать, – завела я «крокодильчик». – За детьми сейчас нужен глаз да глаз.
Томас снова внезапно исчез, а я покатила к родному дому.