Будто из ниоткуда начали выходить люди в серых комбинезонах, Лана и Олеся испуганно вскрикнули. Нас мгновенно обступили и начали нападать. Здесь были и стихийные маги, и созидатели, поэтому в нас летело все, что только можно себе представить: огненные и энергетические шары, даже воздушное лассо и водные клетки.
Олеся и Николай выдохлись почти сразу, Лана отчаянно сражалась, даже Артаксеркс сначала подпитывал нас, а потом уже пытался лягаться копытами и кусал всех, кто подходил. Но здесь он был уязвимей всего, ведь он — сама магия, сама энергия, и поэтому слишком быстро стал невидимым и бесполезным.
Мои сыновья, Марк и Олег, активно применяли боевые навыки, выученные с Эном. Я ими искренне восхитился, потому что сам не дал им такого… В некотором роде Энвери заменил меня. Только вот сейчас, когда им уже по 40 лет, поздно об этом думать.
Поэтому я старался защитить Акари. Но наши силы были неравны. И еще почему-то магия, что была в нас, стремительно утекала, а этим серым комбинезонам было все равно. Их что-то защищало от воздействия аманита! Поэтому, когда нас схватят, вопрос лишь времени. Спастись шансов у нас нет.
Но я не готов сдаваться, поэтому позволил демону вырваться. Он расправил крылья и издал яростный рев. Он рвал, раскидывал всех, кто осмеливался подойти. Но их становилось все больше и больше. Серые балахоны появлялись из порталов и просто прибегали из темного коридора.
И вскоре мое тело пронзила такая боль, что казалось, вскипает кровь, а все кости перемалывают в труху. Из горла вырвался истошный крик. А затем я рухнул на холодный пол. Это была настоящая агония, и она длилась до тех пор, пока мое сознание не поглотила тьма.
Очнуться мне помогли, окатив ушатом ледяной воды, в которой явно были куски льда, так как он больно врезался в лицо, разрывая тонкую кожу. По ощущениям было так, будто я побывал в настоящей мясорубке, потому как я практически не чувствовал своих рук, которые оказались задраны вверх и привязаны цепями к большому металлическому крюку на потолке.
Я поднял голову на того, кто мне облил. Но прилипшие к лицу волосы мешали обзору, так что я со всей силы мотнул головой, сбрасывая их и шипя от боли еще и в висках. Кажется, меня и по голове хорошо приложили…
— Так вот кого выбрала принцесса… Занятный выбор… Не могу его понять, да и ни к чему мне это. — начал мужчина, чье лицо так и светилось превосходством, злорадством и торжеством. Алые глаза смотрели жестко и с нескрываемой ненавистью, но на губах сияла однобокая улыбка. Руки он сложил за спиной, демонстрируя широкий разворот плеч. Ноги расставлены врозь, что буквально кричало о том, что он здесь главный.
Я ничего не ответил. Просто не видел в этом смысла.
А вот красноглазый как-то странно хмыкнул и словно улыбнулся своим мыслям. Вальяжно зашагал в другую сторону комнаты и распахнул створки старого покосившегося шкафа. Его содержимое заставило мое сердце биться чаще. Там были все мыслимые и немыслимые орудия пыток, и мне лишь оставалось наблюдать, как этот человек делает свой выбор, по-деловому потирая подбородок.
И выбор его пал на длинную плеть, конец которой был обмотан металлической проволокой с крошечными, едва заметными осколками, которые блеснули в свете нескольких пылающих факелов.
Морально к предстоящему не подготовиться. Да и не хотел я, чтобы меня пытали. Поэтому призвал своего демона. Но в ответ была тишина. Я прикрыл глаза, лишь бы не видеть торжественную ухмылку идущего ко мне мужчины, и начал кричать ему.
— Не старайся. Демон запечатан. Браслеты на твоих ручках особенные, и пока они на тебе надеты, демону не выбраться.
— Что тебе надо? — сквозь зубы прошипел я и дернул руками, пробуя цепи на прочность. Крепки…
— Самую малость... Всего несколько слов… Ты должен освободить Акари от клятвы, данной тебе.
Я озадаченно вскинул брови. Ей-богу, ожидал чего угодно. Денег, информации, стать его прихлебателем. Но снять с блондиночки клятву… И откуда он вообще о ней знает? Акари сама рассказала? Или у этого уши даже во дворце правителя?
— Зачем? — спросил я.
— Она выйдет замуж за моего сына, — ответил мужик, сделав такую уставшую физиономию, словно он в сотый раз объясняет мне очевидные вещи.
— Нет! — я постарался вложить в голос всю твердость, на которую только способен.
— Я знал, что ты так ответишь, поэтому позволю тебе получше подумать.
И мои ребра обожгло хлестким ударом.