Как можно обнимать меня, когда он там? Неизвестно где, неизвестно жив или мертв…
По щекам потекли такие же обжигающие слезы. Хотя скорее выжигающие те остатки выдержки, что еще были во мне.
Папа бормотал слова утешения, брат — обещания, что все позади, что они меня спасли и теперь все будет хорошо. Только в моей душе зияла такая дыра, что никакое «теперь» и «потом» больше не существовало.
Меня еще раз прижали, кажется, даже с двух сторон. А я стояла, пока сама не удивилась, услышав свой голос:
— Мне надо идти. Я должна!
И я вырвалась из кольца мужских рук и направилась к темному коридору. Тело почти не слушалось, но я сцепила до боли зубы и шла, опираясь о стену.
— Ты куда? Надо еще Лану и ее родителей освободить! Они тут.
Я ничего не ответила. Меня тянуло туда. Невиданной силой, словно тонкая нить растянулась до предела, до звона, до того состояния, что коснись ее хоть чуть-чуть, она треснет, разобьется, разлетится на куски.
“Иди, Акари. Иди”, — прошелестел голос в моей голове.
— Акари?! — рявкнул отец, но я уже была далеко.
— Ты куда? — крикнул брат.
— Я за ней, а ты вытаскивай их! — донеслось уже едва слышно.
А я все брела, даже не озираясь по сторонам. В какой-то момент я почувствовала твердый папин локоть, в который он вложил мою руку. Сейчас он молча следовал за мной.
Свернув за угол, я услышала крик. Этот крик перешел на тяжелый хрип, но от него повеяло надеждой, хотя при этом он был наполнен жуткой мукой и болью.
— Туда, — шепнула я, а папа кивнул.
Одним ударом он выбил дверь, за которой стоял медведеподобный человек с обезображенным лицом и держащий в руке нож. С лезвия капнула алая капля, а его взгляд мгновенно ожесточился. Взмах, и перед папиным лицом пронеслось оружие. Но он вовремя успел отскочить.
Уста правителя зашептали, и из них вырвалось белое облако. В следующее мгновение тот человек грузно сверзился оземь. Его падение глухим стуком огласило помещение, где цепями был прикован мой любимый.
Смотреть на него было больно и страшно. Глаз он, если бы и захотел, открыть не смог. Грудная клетка была испещрена глубокими рваными бороздами, даже его одежда лохмотьями разлетелась в разные стороны.
Запястья рук содраны едва ли не до костей. И кровь… Кровь была повсюду. На нем, на полу, на стенах и даже на потолке.
Я не хотела смотреть, но смотрела. И стараясь унять дрожь в ослабшем теле, подошла к нему, чтобы осторожно положить руку на его щеку, а следом прошептала:
— Андрей, я тут, я пришла.
Слезы полились из глаз, а в горле встал тугой ком, который я отчаянно пыталась проглотить. Мне было так страшно… И смотреть, и чувствовать, и увидеть, что я не успела.
Но мужчина тяжело вздохнул, а рукой я ощутила слабое движение. Он попытался открыть рот, но я его остановила:
— Тише… тише… Ничего не говори.
Папа тем временем притащил какой-то стул и поднялся, чтобы снять с крюка цепи, что удерживали Андрея. Затем он бережно опустил его руки и помог ему лечь на пол. Андрей сам идти не сможет, это было видно невооруженным глазом.
— Ты будь здесь, а я приведу Акиро. Вместе мы поможем ему выбраться.
Я кивнула и села рядом с ним. Легонько гладила неповрежденные участки кожи и что-то бормотала. Спроси меня потом, что, я и не отвечу. Но внезапно изу уст вырвалось, а меня бросило в жар:
— Я хочу ребенка от тебя. А может, я уже беременна? Так что ты должен жить, Андрей! Слышишь? Ради меня, ради наших будущих детей, ради нас. Просто выживи… И нас больше ничто не разлучит!
— Где мой блокнот? Я хочу это записать, чтобы потом ты не говорила, что мне это в бреду приснилось… — прохрипел он, а мою руку сжала его рука.
А я рассмеялась, наконец начиная ощущать, как моя душа поет, а пустота, что ее съедала, рассеивается.
— Э-эй… Тут есть кто-нибудь? — вдруг раздался тихий и осипший голос.
Глава 85. Таинственный незнакомец…
Акари
— Э-эй… Тут есть кто-нибудь? — вдруг раздался едва слышный осипший голос.
Сначала мне даже показалось, что показалось. Но когда вопрос повторился вновь, я прислушалась, озираясь вокруг.
Комната или пыточная, коей она, скорее всего, была, имела небольшие размеры. Из обстановки лишь шкаф да стул. На одной стене была приколочена полка, которая, по всей видимости, заменяла стол. Но в углу скрывалась небольшая дверь, которую делал неприметной этот самый злополучный шкаф.
Я поднялась на ноги и медленно подошла к ней, пока не отпрыгнула, увидев в малюсеньком окошке ярко-фиолетовые глаза.