Как она узнала о моем главном страхе?
Спотыкаюсь – чутье подсказывает, что чудовище совсем близко, уже не бежит. Хоть ей удалось поселить в моем разуме сомнения, я не перестаю попирать ногами подол ее платья. Дым ее дыхания просачивается сквозь кожу, отравление уже началось.
Капель окружает меня, превращается в дождь – западня замкнулась. Они здесь, обитатели пустого мира, пришли на пир, но они не накинутся, пока я не вдохну соль их дождя. Она разъест мою волю, и тогда защита падет.
«Долг – это лишь маскировка. Благородная ложь для спокойствия совести. Не обманывай себя, охотник. Ты ждал этого момента, грезил им, тосковал по нему…»
«Я – возмездие, оружие справедливости. Ты убила человека, заставила страдать его семью. Вот почему я здесь!»
Глумливый смех царапает мне лицо подобно искрам костра. Она передо мной. Лунный свет вплетается в ее фигуру, из-за чего кажется, будто смотришь на водную рябь. Они все такие, чудовища - пустотелые, сотканные из потаенных мыслей, которые бередят душу в бессонницу. Эти создания тоже были людьми, как я, как несчастный землепашец, свернувший не на тот жизненный путь. Тем вечером я выпивал вместе с ним, празднуя очередной день без единой пагубной мысли, а уязвимого к внушению сельчанина одолевала идея, что его жизнь скучна. Его, пропитанного отвращением к самому себе, я и пытался спасти, но мне не хватило сил и было поздно: человек исчез на моих глазах, растворился, как лунный свет на заре, и появилась она. Конечно, никто другой не может убивать так быстро и незаметно. Тогда я почувствовал, что еще не бесполезен и рано сменил доспехи. Маленькая радость, вспышка отваги.
«Никакое ты не возмездие. И справедливости все равно, ее желания переменчивее ветра. Пример тому – ваша больше не нужная братия, совершившая столько подвигов, а теперь сама ставшая желанной добычей. Где же здесь справедливость?».
Соль обожгла меня, захотелось вдохнуть еще больше дождя, но тогда я задохнусь. Воду внутри меня уже не назовешь чистой, что говорить о ее целительных свойствах. Я стараюсь не обращать на это внимания, ослепнуть, как от темноты, - для духовника важны души людей, не своя.
Никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным, но ведь она – всего лишь дымка, нужно только махнуть рукой. Вот только здесь такие, как она, паразиты разума, сильнее человека.
«Наше время закончилось, я это знаю. Но мы справились – темные времена прошли…»
«Когда мир стареет, каждая ночь становится темнее», - то ли она приблизилась ко мне вплотную, то ли проникла внутрь меня через яд - ее голос был созвучен моему. – «Ты ведь тоже все это время был на грани, охотник. Землепашец – лишь приманка. Нам нужен был ты. Посмотри, ты ведь тлен внутри, осталась только оболочка – крепкая память о былом. Но она слишком износилась, стала бесполезной, чтоб тебя защитить. Бедный, славный охотник».
Я спустил крючок арбалета, но болт растаял – совсем как бумага в огне. И тут я вдохнул.
Боль души с содранной кожей – в жизни нет ничего сильнее. Гниющие раны, которые держали доспехи, открылись. Хочу закричать – и не могу. Боль настолько велика, что мысли больше не нужны. Единственное спасение – забвение.
«Спасал других, а про себя забыл. Теперь ты – наш новый талисман, свежий запас праха, что откроет проходы и будет вести нас к уязвимым душам. Твои кости – ключи. Твое сердце – очаг смертельного недуга. Ты не мог найти себе места там, в своем мире, потому что теперь твой дом здесь. Опустошенный охотник».
Кости вынимают одну за другой, тело бессильно складывается марионеткой. Сердце бьется в чьих-то чужих руках, но мне не страшно. Я слепну, но вместе с тем освобождаюсь от страданий. Гниль шипит от соли, плоть и кровь испаряются – последняя живительная вода. Моя душа пуста, теперь я лишь мысль, наваждение, ищущее свою очередную жертву.
Столько лет я растил внутренних демонов, что не заметил, как израсходовал силы, удерживая чудовищ в узде. Простите, наставник, я не смог победить – я стал одним из них.