- Тебе не больно?
- Ну что ты? Мягко, тепло, уютно... щекотно - кожа новая растет... вот разве что кончиков пальцев не чувствую пока. Но врачи обещают пройдет.
Правильно, парень, ей незачем знать всю правду. Эх, если бы ты еще научился уважать дисциплину! Едва ли после этого случая тебя оставят в управлении. Лапарра уже небось и рапорт подписал об отчислении.
Я знал, что у Витольда паралич периферийных нервных путей, приведший к мышечному тремору - постоянному дрожанию, и что он испытывает чудовищные внутренние боли от спастических сокращений гладких мышечных волокон внутренних сосудов. Все это наделал Демон, его способность выкачивать энергию из любого энергоносителя, в том числе и из тела человека. То же самое, что и со стажером, произошло с людьми Шерстова, когда Демон вырвался на волю, только помощь к ним пришла слишком поздно. Но главное, что тело стажера тоже претерпело изменения, трансформировалось: руки сохранились, но кости в них потяжелели, стали толще, кожный покров ног стал прозрачным, а пальцы на них срослись в подобие плавников. Кроме того, в груди появились "лишние органы", назначение которых было пока тайной для медиков и биологов. Витольд Сосновский превратился в химеру, не человека, но жил. И была у меня, как и у врачей, надежда, что все еще изменится, и тело стажера примет прежний вид, ведь до сих пор следы Демона исчезали, раны от его ударов-появлений затягивались, хотя и медленно, как трансформированный лес, например...
- Ничего, крепись, варяг, - сказал я. - За битого двух небитых дают. Поправляйся, пока мы будем ловить твоего обидчика.
- Он снова ушел?
- О работе постарайтесь говорить поменьше, - быстро сказал врач, следивший за приборами комбайна.
Я кивнул, отвечая обоим сразу. Покосился на молчаливую Дениз.
- Вит, вспомни, пожалуйста, ты бредил каким-то "инспектором" и "спящим Джинном"...
- Это не бред, - тихо сказал Витольд. - Не могу вспомнить, как это было. Помню густой цветной туман, головокружение, словно я повис над бездной, - а потом сразу все понял! Словно меня включили в память машины. Но, к сожалению, многое забылось, а то, что помню, сам не понимаю... отрывки в памяти... Демон - это... мне послышалось "спящий Джинн". В детстве я сказки любил... волшебные - о джиннах тоже, вот и выплыло "Джинн". Он может выполнить практически любое желание, с его помощью можно изменить реальность событий в любом районе Вселенной, повернуть историю вспять, создать новую историю, стать властелином судеб любого народа, человечества в целом, - не смешно?
- Не смешно, - сказал я. Никогда не думал, что волшебные сказки о джиннах могут обернуться жуткой реальностью в нашем далеком от сказок веке. Конечно, кое-какие чудеса из арсенала сказочных джиннов мы можем делать и сами с помощью мыслесвязи и роботов, но изменять реальность мира!..
- Демон - артефакт из другой Вселенной, с двенадцатимерным пространством, его специально оставили, спрятали в скалах Луны, зачем - не знаю, здесь провал в памяти. Помню еще, что управлять им невероятно трудно, наша физика на него почти не действует, лишь биополе эмоционального взрыва, причем в такой концентрации, какой люди создать не в силах. Нужен эмоциональный трансформатор... - Витольд виновато поморгал. - Что он такое, я тоже забыл, хоть плачь. И еще помню, что Демон "спит", он не включен, просто питается во сне...
- Заканчивайте, - сказал врач. - Он начинает волноваться.
Сосновский задумался.
- Пожалуй, остальное помню менее отчетливо. Да, еще "инспектор"... он как-то связан с Демоном, кажется, прилетел за ним, если можно говорить "прилетел", и хочет включить, но ему кто-то мешает, причем не только люди.
- Зо Ли?
- Кроме него, еще кто-то, не земляне, это точно. Может быть, мне действительно все пригрезилось? Ведь все знания я получил мгновенно, как удар по голове!
- Удар, - пробормотал я. Все-таки чудо, что стажер остался жив после объятий Демона. - Кто тебе разрешил снова ввязываться в драку? Кто разрешил вообще выходить из модуля? Выздоровеешь, еще получишь за геройство! Ну пока, мы тебя будем навещать.
- Приходите чаще, а то сбегу.
Врач встал и проводил нас до двери палаты. Дениз так больше и не проронила ни слова. Лишь прощаясь у тайм-фага Симушир-2, снова молча прижалась щекой к моей ладони. Милый мой ребенок, знала бы ты, как оглушающе действует на меня твоя крохотная ласка!..
С Симушира я направился в Торжок, где продолжали работать бригады экспертов техцентра, историков и реставраторов, строителей и ремонтников. Басилашвили и Лилов еще утром направились туда и теперь должны были поделиться своими соображениями о последнем Демон-пришествии. Но, размышляя о Демоне, я не мог даже и представить, какой сюрприз ждет меня в Торжке.
Меня встретил Аристарх, обычно наглухо застегнутый в кольчугу самоконтроля, но сейчас я с удивлением отметил, что он волнуется. Оказывается, железный Видов тоже может волноваться! Отрадная весть. Однако что за причина заставила его взволноваться?
Вместо ответа Аристарх усадил меня в триер, целое стадо которых осаждало "дерево" в центре города, и мы поднялись над Торжком на полукилометровую высоту.
Я не поверил глазам: разрушенные корпуса музеев и старинных зданий вокруг "скульптуры дерева"... стояли на месте, сияя золочеными куполами, металлом крыш и стеклянными витражами окон. Будто и не лежали никогда грудами кирпича и черепицы, обломками бетонных перекрытий, клубками арматуры и деревянной щепы!
Я зажмурился, помотал головой и сказал слабым голосом:
- Это сон! Не буди меня, Аристарх!
- Не сон, - разжал челюсти оперативник. - Это все произошло полчаса назад, я еще никому не успел сообщить, кроме Первицкого. Я работал в группе Лилова, и вдруг внутри, в голове, раздался голос. Не помню точно, что он говорил, но смысл был такой: "Уходите! Уходите далеко, мошкара... не мешайте!" Сначала все подумали - чья-то шутка, а потом стало страшно, знаешь, такой чужой страх, темный, внушенный... Все и отбежали от развалин. Не успели прийти в себя - здания вдруг словно из-под земли выскочили! Вспышка зеленого света - и они уже стоят! Мы сразу-то к ним не пошли, ребята Лилова опытные, замерили параметры среды - ничего, даже радиационный фон в норме...
Я выхватил из рук Видова бинокль и принялся жадно разглядывать город под триером. Музей золотошвейного мастерства, музей льна, Борисоглебский монастырь... церковь Вознесенеия... Спасо-Преображенский собор... все на месте! Целы и невредимы! О великий космос, неужели такое возможно?!