Демон – Дженнифер Арментроут – Ковенант-0,5
Аннотация
В течение трех лет Александрия живет среди смертных, притворяясь, что она такая же, как они, и пытаясь забыть обязанности, для исполнения которых её обучали, как дитя смертного и полубога. В семнадцать лет она приняла то, что она слишком странная по стандартам мира смертных... и что она никогда не будет делать то, для чего рождена.
Её мать говорит, что это хорошо.
Но, как знает каждый потомок богов, Судьба всегда найдет способ показать свою уродливую голову. Ужасающее нападение заставляет Алекс убежать из Майами и попытаться найти дорогу в то самое место, о котором её мать говорила, что они никогда не смогут туда вернуться - Ковенант. Каждый шаг, приводящий её ближе к безопасности - это шаг к смерти... потому что на неё охотятся те самые создания, которых её учили убивать.
Демоны нашли её.
Глава 1
Она пахла нафталином и смертью.
Старая Министр Гематои, смотревшая на меня, выглядела так, как будто она только что выползла из могилы, где пребывала последние несколько сотен лет. Её кожа была морщинистой и тонкой, как старый пергамент и каждый её вдох, клянусь, мог бы быть её последним. Я никогда не видела никого настолько старого, но, конечно, мне было семь лет и даже разносчик пиццы казался мне древним.
Толпа неодобрительно бормотала сзади. Я забыла, что простые полукровки как я не могли смотреть в глаза Министру. Будучи чистокровными отпрысками полубогов, Гематои не испытывали недостатка в эгоизме.
Я посмотрела на маму, которая стояла рядом со мной на возвышении. Она была одной из Гематои, но совсем не была на них похожа. В её зеленых глазах сверкнуло выражение, умоляющее сотрудничать, а не быть неисправимой и непослушной маленькой девочкой, какой, как она знала, я могу быть.
Я не понимала, почему она была так напугана, потому что это я столкнулась с выходцем из могилы. И если я переживу это жалкое подобие традиции и меня не заставят выносить её ночной горшок до конца жизни, это будет чудо, достойное богов, которые предположительно наблюдают за нами.
- Александрия Андрос? - Голос министра звучал как наждачная бумага по сухому дереву. Он цокнула языком. - Она слишком маленькая. Её руки тонкие, как отростки оливковых ветвей.
Она наклонилась, чтобы изучить меня поближе, и я отчасти ожидала, что она свалится мне в лицо.
- А её глаза, они цвета грязи, едва ли примечательные. В ней едва ли есть кровь Гематои. Она более смертная, чем все, кого мы видели сегодня.
Глаза Министра были цвета неба перед жестокой бурей. Это была смесь фиолетового и голубого, знак её наследия. У всех Гематои был поразительный цвет глаз. У большинства полукровок тоже, но по каким-то причинам я опоздала на раздачу крутых цветов, когда родилась.
Она распространялась столько, что время казалось мне вечностью, и все, о чем я могла думать - это мороженое и, может быть, поспать. Другие Министры подходили взглянуть на меня, и, перешептываясь, окружили меня. Я бросала взгляды на маму, и она ободряюще улыбалась, давая мне понять, что у меня все хорошо и даже отлично.
Так и было, пока старая дама не начала щипать каждый видимый дюйм моей кожи. Я никогда не любила, чтобы ко мне прикасались. Я никого не трогала и верила, что они тоже не должны меня трогать. Бабуля определенно упустила этот момент.
Она вытянула руку и ущипнула меня за живот через платье своими костлявыми пальцами.
- На ней совсем нет мяса. Как мы можем ожидать, что она будет драться и защищать нас? Она не стоит того, чтобы обучаться в Ковенанте и служить рядом с детьми богов.
Я никогда не видела бога, но мама говорила мне, что они всегда среди нас, всегда наблюдают. Я также никогда не видела пегаса или химеру, но она клялась, что они существуют. Даже в семь лет мне сложно было поверить сказкам, и для моей неокрепшей веры было испытанием принять то, что боги все еще заботятся о мире, который они так густо населили детьми, как могут только боги.
- Она ничто иное как жалкая, маленькая полукровка, - продолжала древняя женщина. - Я говорю - отправьте её Магистрам. Мне нужна маленькая девочка, чтобы чистить туалеты.
Потом она злобно изогнула пальцы.
И я пнула её в лодыжку.
Я никогда не забуду выражение лица моей матери, как будто она находилась на грани ужаса и паники, готовая пробежать между ними и утащить меня оттуда. До меня донеслось несколько вскриков возмущения и несколько глубоких смешков.
- В ней есть огонь, - сказал один из мужчин-Министров. - Она отлично справится с ролью Охранника, может быть, даже Стража.
До сего дня, я не имею представления о том, как доказала свою ценность, пнув Министра по ноге. Но я это сделала. Не то, чтобы это что-то значило сейчас, когда мне было семнадцать, и я не была рядом с Гематои в течение последних трех лет. Даже в нормальном мире я не перестала делать глупые вещи.
На самом деле, я славилась разнообразными глупыми поступками. Я полагала, что это один из моих талантов.
- Ты опять это делаешь, Алекс, - рука Мэтта напряглась вокруг моей.
Я медленно моргнула, заставив его лицо сфокусироваться:
- Делаю что?
- У тебя это выражение лица, - он притянул меня к груди, обвив рукой мою талию. - Как будто ты думаешь о чем-то глубоком, как вселенная. Как будто твоя голова в тысячах миль отсюда, где-то на облаках или на другой планете.
Мэтт Ричардсон хотел вступить в Гринпис и спасти несколько китов. Он был симпатичным парнем, живущим по соседству, который поклялся не есть красного мяса. Он был моей текущей попыткой смешаться со смертными, и он убедил меня сбежать и пойти жечь костер с кучей людей, которых я едва знала.
У меня был плохой вкус на мальчиков.
Перед этим я увлеклась угрюмым заучкой, который писал стихи на обложках учебников и укладывал свои крашеные, угольно-черные волосы так, что они закрывали его ореховые глаза. Он написал обо мне песню. Я рассмеялась, и отношения закончились прежде, чем успели начаться. Предыдущий год был возможно самый неловкий - обесцвеченный блондин, капитан футбольной команды с небесно-голубыми глазами. Проходили месяцы, а мы едва обменивались фразами "привет" и "у тебя есть карандаш?" прежде чем мы наконец-то встретились на вечеринке. Мы разговаривали. Он поцеловал меня и лапал за грудь. При этом он пах дешевым пивом. Я ударила его и сломала ему челюсть. Маме пришлось переехать в другой город после этого, и она читала мне лекцию о том, что нельзя бить так сильно, напоминая, что нормальная девочка не может раздавать такие удары, как этот.
Нормальные девочки также не хотели, чтобы их лапали, и я целиком и полностью верила, что если бы они могла орудовать кулаками как я, они бы это делали.
Я улыбнулась Мэтту:
- Я ни о чем не думаю.
- Ты вообще не думаешь? - Мэтт опустил голову. Кончики его светлых волос щекотали мне щеки. Слава богам, он перерос стадию отращивания дредов. - Ничего не происходит в твоей хорошенькой голове?
В моей голове что-то происходило, но это было не то, на что надеялся Мэтт. Когда я смотрела в его зеленые глаза, я думала о своем самом первом увлечении - запретном, старшем мальчике с глазами цвета грозового неба - того, кто был настолько не в моей лиге, что мы могли быть даже разными биологическими видами.
Технически, я думаю, так и было.
Даже сейчас, я хотела пнуть себя в лицо за это. Я была как ходячая героиня любовного романа, размышляющая о превратностях любви и всякой такой ерунде. Конечно, любовь в моем мире обычно заканчивалась словами "Я заклинаю тебя!" и она была проклята и превращалась в какой-нибудь тупой цветок до конца своих дней.
Боги и их дети могли быть такими мелочными.
Я иногда гадала, не почувствовала ли мама мою одержимость чистокровным парнем и поэтому она выдернула мою счастливую задницу из единственного мира, который я знала - единственного мира, к которому я принадлежала. Чистокровные были недосягаемы для полукровок вроде меня.