Щенок взял в руки бесформенный ком тряпья, сморщил нос и с некоторой опаской сунул руку внутрь, нашаривая и вытаскивая предметы, которые укрывались в многочисленных потайных карманах. А их было десятка два, не меньше. Через пару минут на полу пещеры лежала внушительная горка странных изделий человеческих рук: стеклянные и глиняные пузырьки, в которых что-то булькало и тихо шуршало, пересыпаясь.
Несколько звездочек с острыми краями, на лучах которых виднелись темные разводы. Длиной в полторы ладони острый, похожий на рыбку предмет – он был укреплен в одном из петельных гнезд – там, где затылок.
Еще более странная штука – длинный блестящий шип, вставленный в деревянную простую рукоять. Этот шип был укрыт в длинном чехле, будто плод в шкурке, и, когда Щенок открыл его для осмотра, стали видны черные разводы в канавке вдоль шипа. Гарм хотел посмотреть поближе, ткнуться в него носом, понюхать, но Щенок оттолкнул друга и с ужасом в голосе вскрикнул:
– Нет! Нельзя! Я знаю – это отравлено! Смертельно! Нельзя дотрагиваться!
Белошкурая самка гарма вздохнула, покачала головой, думая о том, что муж жестоко ошибался, думая, что блокада мозга Щенка скорее всего продержится до самой его смерти. А может, наоборот, соврал? Как раз это он и знал? Знал, что в конце концов Щенок вспомнит все – кем был и что делал в этом мире? Потому муж и боялся? И правда ли, что стена в мозгу Щенка образовалась сама по себе?
Да, вряд ли этот мальчишка занимался чем-то мирным. Хотя на его теле не осталось шрамов – кроме одного, над сердцем, – видно, что парень знает толк в убийстве. Вон как уверенно взял в руки свое оружие, как ловко перемещает его из руки в руку. Помнят руки!
– А это что за кругляшки? Это не опасно? – Гарм понюхал стопку светлых и коричневых металлических кругляшков, один желтый, маленький, и, удовлетворенно кивнув, заметил: – А я знаю, где есть много таких желтых штук! Они пахнут так же! Только не плоские и круглые, а камешками, как и положено. Они лежат в подземном ручье. Много, дно блестит от камней! И зачем ты их таскаешь?
– Это деньги, – пожал плечами смущенный человек. – Я знаю, что их надо кому-то отдать, и за это тебе дадут еды. У меня в голове мелькают обрывки воспоминаний: строения из камней и дерева, много, очень много людей, все кричат, шумят. Угли, на которых жарится мясо, и его можно есть – надо только отдать вот этих кругляшков, и все. Знаю, что вот этот желтый дороже всех, что светлые – не такие дорогие. А коричневые вообще не очень ценятся, но тоже нужны. Откуда знаю? Не могу сказать. Всплывает что-то в голове, и все.
– А почему у нас нет денег? Почему нет этих предметов? – задумчиво спросил юный гарм, и мать тут же откликнулась длинным фырком:
– Фффыыыххх! Зачем нам это? Мы совершеннее, чем люди! Отбери у них эти предметы – что будут делать? Как жить? Даже зубы их не приспособлены, чтобы есть свежее вкусное мясо! Хилые лапы не могут копать норы, где можно укрыться от непогоды и неприятеля! Они не владеют ментальным ударом, они не могут двигаться с такой скоростью, какой обладаем мы!
Молодой гарм потрогал лапой рыбкообразный стальной клинок и со вздохом сказал:
– Не хотел бы я получить такую занозу в зад! Мне бы это точно не понравилось! Мам, может, как-то все-таки можно сделать, чтобы Щенок не уходил? Он ведь ничего плохого не сделал, он добрый! Он даже убивать не может! Одну траву ест, как древесный нугус! Его мутит от крови! А вы ему приписываете жажду убийства! Это неправильно!
– Мы приписываем? – фыркнула мать. – Ты посмотри, что он носил с собой! Уверена – все эти предметы для того, чтобы убивать! Он был убийцей! Точно! От этих предметов пахнет кровью!
– Я был убийцей? – Человек вздохнул и взял в руки узел. – Пойду-ка выполоскаю. И правда, запах – аж дышать трудно. Рагх, ты со мной?
– Конечно. Там еще водятся такие вкусные безглазые рыбки, прозрачные, но очень вкусные, да. Давно я их не ел. Если только вонь из твоей шкуры не отпугнет этих рыбок!
Юноши вышли из пещеры, и самка гарма осталась одна. Она подошла к сухому, возвышающемуся над полом пещеры ложу, улеглась, положив голову на слегка кривые, украшенные мощными когтями лапы. Замерла.
Ей было не по себе. В последние дни события разворачиваются вскачь, катастрофически – нападки на Щенка, который больше цикла до того спокойно бегал по тоннелям и никому не был нужен. Все говорили: «Ну бегает и бегает! Завели себе зверюшку – и пусть!» И вдруг кто-то будто раздвинул туман, павший на глаза соплеменников. Они увидели, что «зверюшка» на самом деле – человек! Враг!