Сначала я разглядывал их без активного шарингана. Глаза совсем не чувствовались чужими, если бы не увидел свои глаза в баночке, то решил бы, что Карин ничего не пересаживала. Затем уже подал чакры в глаза и в них загорелся шаринган с тремя томоэ. Изменений никаких не заметил, кроме небольшого уменьшения затрат чакры. Увеличил количество чакры, узор шарингана начал меняться. Вместо чёрного зрачка появился красный, обрамленный чёрным кругом. Затем появился сюрикен как у Итачи, после начал медленно возникать мой цветок. При этом ни мой, ни узор Итачи кроме центра нигде не пересекались. Так было с одним глазом. Другой же отличался тем, что там вместо сюрикена Итачи, появился рисунок глаза Шисуи. Сюрикен Шисуи полностью поглотил мой собственный узор и начал изменяться. К его четырём лепесткам, добавилось ещё три, но общий стиль сохранился. Два разных мангеке смотрелись крайне странно. Причём мангеке от Шисуи выглядел лучше…
Честно говоря, я очень боялся, что глаз Шисуи мне не подойдёт, не приживется. Быть без мангеке в одном глазу не хотелось. Но теперь, когда я смотрю на рисунки своих глаз, то испытываю странное чувство. Кажется, что меня где-то обманули.
Испытаю их чуть позже, сейчас есть дела важнее глаз. Я направился в подвал, использовал там технику призыва, чтобы вытащить свиток, в котором можно переносить живых людей, распечатал одного нукенина Кири и приступил к использованию техники нечестивого воскрешения.
— Техника Нечестивого воскрешения!
Подождав пару секунд, когда сформируется тело Итачи, я начал говорить:
— Здравствуй, аники… Пришло время ответить на вопросы.
— Саске, ты и правда владеешь этой техникой, — с лёгкой улыбкой на лице, сказал Итачи. — Что ты хочешь узнать?
— Прежде всего, я хотел бы знать, зачем ты уничтожил клан, Итачи…
— Саске, ты и так это знаешь. Клан хотел устроить восстание, погибли бы множество людей. Я спас деревню.
— Неужели нельзя было как-то по другому разобраться с проблемой?! Обязательно надо было всех убить? Маму, стариков, детей? — не выдержал я спокойного тона Итачи и сам начал повышать голос.
— Нет, Саске, напряжение между кланом и Конохой росли уже с момента правления второго хокаге. Чтобы спасти деревню, надо было уничтожить клан.
— Тогда почему ты не убил и меня, Итачи? — во время произношения этих слов, я подхожу к нему, хватаю за одежду и начинаю его трясти. — Почему вместо меня не оставил в живых кого-то другого?! Чем я отличался от них?! Чем?!
— Саске, просто я очень сильно люблю тебя и мои руки не смогли бы оборвать твою жизнь, — произносил он это до сих пор с лёгкой улыбкой, но у него начали течь слезы по щекам. — Люблю, даже больше деревни. Так же есть и ещё одна причина… Я верил, что должен буду когда-то ответить за своё преступление против клана. Ты подходил на роль судьи лучше всего.
— А если… Если я сейчас сам пойду и уничтожу Коноху, в качестве мести за клан? С этими глазами я смогу это сделать! — после этих слов активирую свой мангеке и смотрю на него им практически в упор.
— Нет, у тебя ничего не получится, ты с самого детства не любил убийства и разрушения. Ты не сможешь уничтожить Коноху.
После нескольких секунд молчания, когда я наконец отпускаю Итачи и немного от него отхожу, он продолжает говорить:
— Саске, прости. Твой брат не смог даже оставить тебе оба свои глаза. Один из моих глаз и вправду уничтожил Шисуи. У нас с ним в какой-то момент возникли серьёзные разногласия.
— Итачи, ты мудак! — резко произнёс я. — Но, к сожалению, ты мой брат, поэтому я тебе всё прощаю.
— Спасибо, Саске. Теперь я, наверное, могу уйти?
— Нет, куда ты дел мой клинок? Между прочим, это был легендарный кусанаги. А твои птицы его куда-то унесли.
— К слову, об этом, Саске. Понимаешь… Ты не хочешь подписать контракт с моими воронами? Это будет подарок на недавно прошедшее пятнадцатилетие.
— Но у меня уже есть контракт, я не…
— Тогда ты не получишь свой меч. Они его так просто уже не отдадут… — неловко почесал затылок Итачи.
— Итачи, у тебя же контракт с вороном, а не воронами… Итачи, ты… Я согласен. Но ты научишь ещё меня своим техникам и техникам шарингана, которые я не знаю.
Итачи согласился. Он призвал своих птиц со свитком контракта, который я сразу же подписал, и получил обратно свой меч. На вопрос, чем могут быть полезны эти птицы, Итачи ответил, что они могут выступать разведчиками, посыльными птицами, хранителями вещей и использоваться в паре техник. Ничего особого, кроме передачи сообщений, я не получил. Устрицы как-то полезнее…