- Вообще эта гейская пропаганда уже вконец достала. В каждом новом фильме педиков показывают, хотят вырастить нацию гомосеков. Расстреливать за такое надо! - высказался вожак триады, и архетип трикстера во мне вновь перехватил управление телом.
- А не кажется ли тебе, - заговорил коварный дух, обернувшись к троице моим лицом, - что ты упускаешь из виду важную часть проблемы? С младенчества тебя и всех нас окружала повсюду гетеросексуальная пропаганда: все эти сказки о царевичах и принцессах, боевики, где герою-спасителю мира в конце обязательно достается в награду женщина, не говоря уже о комедиях, сплошь построенных на сексуальных играх меж полами. Девяносто процентов книг, фильмов и песен описывают отношения между мужчиной и женщиной, и это весьма серьёзное давление на психику. Возможно, ты осуждаешь геев только по привычке. Но, полагаю, проблема ещё глубже. Вас явно оскорбляет сама идея гомосексуализма, что говорит о эмоциональной заинтересованности в её порицании. Общество научило вас тому, что быть геем - неправильно, но быть вором - тоже неправильно, однако я что-то не слышу призывов расстреливать карманников. К ворам вы относитесь как к неизбежному злу, без ненависти, присущей вашему отношению к геям. Уж не является ли ваша злоба признаком того, что гейская пропаганда что-то затрагивает в ваших чувствах; быть может, вы подсознательно считаете её убедительной?
Я перевел дух, и это позволило вожаку троицы попытаться возразить, но я тут же его перебил и продолжил:
- Просто вы боитесь разочаровать всех, кто прививал вам "правильную" сексуальную ориентацию, признав, что испытываете запретную тягу к гомосексуализму, и потому маскируете свои чувства их противоположностью - злобой и отрицанием.
- Ты считаешь, что мы педики?! - вспыхнул центральный, когда я замолк.
- Это ты мне скажи.
- Нет!
- Но почему?
Кратковременный ступор собеседника позволил мне продолжить.
- Ты не являешься геем, потому что ты сам выбрал ориентацию, или потому что тебе просто запретили им быть?
- Я сам выбрал!
- Уверен?
Вожак стаи ответил незамедлительным воплем "да!", и я невинно поинтересовался, на чем же основывается его столь нерушимая уверенность.
- Если ты так ясно видишь свою позицию, тебя не затруднит её логически обосновать, верно? Ты ведь на самом деле обдумывал это и выбирал, каким быть: гетеро- или гомосексуальным?
- Нет! - снова в ярости воскликнул вожак, не понимая, что загоняет себя в ловушку. - Мне даже в голову не приходило сравнивать и выбирать!
- Вот именно, - с видом носителя абсолютной истины кивнул я. - Воспитание поставило в твоём уме барьер, который ты не можешь сознательно преодолеть. Ты почувствуешь страшный стыд, если хоть на миг задумаешься над перспективой стать геем, и будешь ощущать себя предателем.
Ноздри гомофоба расширились, а глаза начали наливаться кровью. Я ещё не удовлетворил свою жажду издевательств полностью, но понял, что следует дать задний ход. Драка не пугала меня, но никак не входила в мои планы, и следовало пресечь возможность её начала.
- Ты напрасно злишься на меня, - смягчив тон, вновь заговорил я. - Обрати внимание: я ни разу не назвал тебя геем. Это только ты сам можешь решить, к кому тебя влечет, со стороны такие выводы делать невозможно. Я лишь говорю, что ваша совместная злоба проистекает от того, что на самом деле вы не испытываете к гомосексуалистам никакой ненависти, вам просто вбили в головы, что их нужно ненавидеть, и вы сами накручиваете себя, боясь оказаться в списке "неправильных".
Гнев на лице стоявшего передо мной спортсмена несколько сгладился, но не исчез полностью. Идеальное состояние - теперь я мог переключить его злобу на что-нибудь другое.
- Этот будущий закон ведь принимают не для того, чтобы в стране стало меньшее гомосексуалистов. Государству на это плевать, ты сам это знаешь - проблемы народа наверху никого не волнуют. Нет, такие законы нужны, чтобы власть могла затащить под суд кого угодно и когда угодно. Так уж сложилось, что либералы, в большинстве своём, люди толерантные, и почти всякий, желающий перестроить наше общество по европейскому образцу, склонен терпимо воспринимать геев. Против таких людей, оппозиционных к нынешней власти, и направлен этот законопроект. Плюс государство отвлекает внимание народа от реальных проблем. Сам посуди: разве геи - главная причина сегодняшнего культурного и экономического упадка? Нет, мы живем в дерьме из-за бездарного руководства!
В шести глазах предо мной зажглись огоньки понимания, как будто я открыл некую сакральную истину. Людям всегда нравится снимать с себя ответственность за распространяемый вокруг бардак, а нынешняя свято чтущая принцип Питера властная верхушка так и даёт повод за поводом для обвинения во всех смертных грехах, что этим просто стыдно не пользоваться в своих интересах, заодно тренируя ораторские навыки.
Дальнейшая беседа шла по проложенному мной курсу, и суть её сводилась к ёмкой фразе, произнесенной вором:
- Они нас обворовывают!
Мой дар слова всё-таки прельстил троицу, собеседники даже позвали меня выпить по кружке пива в баре, но я вежливо отказался, сославшись на неотложные дела, и мы распрощались.
- Любимый, - вкрадчиво заговорила демоница через пару минут после расставания со стаей, - а ты не боишься однажды наткнуться на кого-нибудь, способного распознать твою технику наведения иллюзий?
- Нисколько, - ответил я и пояснил, что подобные люди редко отличаются хорошей физической формой, поскольку слишком заняты тренировками ума, и бояться получить от них по челюсти не стоит. - Вообще, я не раз сталкивался с людьми, превосходящими меня интеллектуально. Это только глупцы верят в мир, состоящий из идиотов, поскольку сами не знают, что такое ум и как его увидеть. Здравомыслящих людей немало, просто они редко стремятся выделяться, чтобы не спровоцировать тупую агрессию недалеких завистников.
- Да, храбрость и ум редко идут рука об руку, - насмешливо согласилась муза.
Это прозвучало уничижительно, однако я всё же засмеялся. Какая-то женщина средних лет в ужасе шарахнулась в сторону, и это развеселило меня ещё больше.
- Над разумными людьми я не издеваюсь. С ними приятно беседовать на равных, получая удовольствия от совместной игры умов. Потребность унизить собеседника у меня возникает, только когда тот не использует свой мозг для самостоятельного анализа действительности; мне оскорбительно признавать, что подобные недоумки принадлежат к тому же биологическому виду, что и я. Поэтому, собственно, у меня и появляется желание доказать самому себе, что на самом деле я выше них. Вероятно, это проявление какой-нибудь детской травмы, но пока оно позволяет мне получать удовольствие, я не буду считать его проблемой.
- По крайней мере, ты не отрицаешь, что это слабость, - заметила демоница. - Однажды тебе придётся проститься с подобными милыми развлечениями. Дракону не подобает тешить самолюбие через комплекс превосходства, ты должен на деле возвеличивать себя, а не только доказывать своё величие...
Я кисло покосился на демоницу, и та резко оборвала свою речь.
- В чем разница между словом и делом, моя муза? Только что я внес хаос в мысли случайного человека, впервые встреченного на улице, разбудил в нём гнев и направил это чувство на сторонних людей, неотделимо слитых с абстрактной идеей. Да, я действовал по прихоти, однако если бы это принесло мне не просто удовольствие, а, скажем, ещё и деньги, ты бы сочла мой поступок более достойным дракона? Сильные существа не вправе развлекаться? Твоя реплика подобна заявлениям моих школьных товарищей, почитавших компьютерные игры уделом детей, но стремившихся пьянствовать и курить - ведь этим занимаются взрослые, не правда ли? Ответь мне, моя муза, как ты отличает потворство слабостям от поиска выгоды?