— Зачем!? — простонал я. И тут же вывернулся наизнанку.
Тия же подошла к двери, открыла её, безразлично хмыкнула и посмотрела на нас с Падшей, как на сумасшедших.
— Там ничего нет, — с прищуром сказала она.
— Для тебя — нет. А вот то, что для него — есть, это очень плохо, — с кривоватой ухмылкой сообщила Падшая.
— Что за хрень это была!? — наконец-то смог выдавить из себя я.
— Инкубатор. Здесь появляются на свет рядовые демоны для армии братьев.
— Проклятье! Это ужасно! Я не знал…
— Да, Тимис и Азиерис — ужасные чудовища, одержимые жаждой власти…
— Постой, — перебила её Тия. — Ты же говорила, что нам нужно в оружейную!
— Угу, я перепутала направление. Сейчас вернёмся и пойдём туда, куда надо, — иногда эта напускная беззаботность раздражала. И не только меня.
— Клоунша безголовая, — бросила со злобы суккуба.
И опять же была проигнорирована. В основном, потому что темнота коридора выплюнула целую дюжину разномастных тварей, имеющих явное намерение полакомиться нашими внутренностями. Самый ближний наткнулся на Атраму и немедленно обзавёлся дырой в груди, размером с добрый арбуз. У слизня в последнее время открывается всё больше скрытых талантов. Прежде чем Пирейне обрушила на них ливень из своей магии, парочка попыталась дотянуться до Сании, но её прикрыла Хина, в прямом смысле оторвав им руки, лапки или что-то в этом роде.
После этого нападения как-то не очень хотелось возвращаться в кромешную мглу, но делать нечего — пришлось тащиться за нашей внезапно развеселившейся проводницей. Теперь она хихикала по любому поводу и даже подавилась от хохота, когда я с Тией разбирались с парочкой сволочей, подкравшихся к нам сзади.
По пути назад нас попробовали на зуб ещё четырежды, один раз я сумел насчитать около трёх дюжин врагов, включавших в себя нескольких высших демонов. Нам, по большей части, ничего не надо было делать — Пирейне отлично справлялась и сама, только мне приходилось защищаться от сыплющихся на меня проклятий и атакующих заклинаний.
Когда мы достигли перекрёстка, молчание и давящая со всех сторон темнота стала мне невмоготу, и я обратился к нашей проводнице.
— Не могла бы ты рассказать, что я видел в той комнате?
— Ну… можно назвать это личинками, — помедлив, ответила Падшая. — Демоны низкого ранга рождаются лишь под влиянием магии бездны. В них нет крови братьев, как в твоей мохнатой зверушке…
— Да *** свои *** себе в ***!
— Пытки и мучения помогают искоренить в душе попавшего сюда грешника всё, кроме тьмы. Как бы это смешно не звучало, но в каждом из нас зреет демон. Просто у безгрешных людей вытаскивать его наружу слишком долго и затратно. Только поэтому Райские Сады всё ещё стоят, — она вздохнула. — А когда новый солдат готов к преображению его вытаскивают в инкубатор и там хранители ждут, пока он переродится. Как пирожки в печке…
Вот уж о чём, о чём, а о пирожках я бы подумал в последнюю очередь, глядя на тех бедняг.
До того места, которое Падшая назвала оружейной мы добрались куда быстрее, чем до инкубаторов. Это оказались безразмерные залы с рядами колоссальных рифлёных колонн. Тут было до ужаса жарко и в прямом смысле текли реки раскаленного металла. Над исполинскими наковальнями работали массивные существа, производящие на свет клинки, топоры, копья, алебарды, доспехи и луки всевозможных форм и размеров. На нас кузнецы не обращали ровным счётом никакого внимания.
Пирейне пробежалась глазами по кучам оружия, сваленным повсюду, обрадовано воскликнула и залезла в одну из них. Спустя минуту копошения она вылезла оттуда с рапирой и ножнами к ней. Клинок был прост, но смертелен — без всяких украшений и лишнего пафоса. Лезвие из отливающей чёрным стали выглядело острее бритвы и тускло сверкало в отблесках пламени. Суккуба последовала примеру Падшей, с явным сожалением на лице выкинула огрызок своего фламберга в ближайшую реку и принялась высматривать себе что-нибудь подходящее. Сания довольно быстро нашла парные даги, засунув их вместе с ножнами в свою сумку, а Хина со скучающим видом походила туда-сюда, но так ничего и не выбрала. Хотя её взгляд надолго задержался на устрашающем моргенштарне у которого шар на цепи был сравним с моей головой.