— Эрик! — охнула среброволосая, хватаясь за меня руками, а затем пьяно зашептала на ухо. — Я хочу!..
Остальная часть ночи потонула в жарком, словно раскалённый металл, пламени любви и страсти, от которого мы смогли очнуться нескоро.
Во что это выльется? Как нам дальше друг с другом быть? И что скажут остальные, если узнают? Вот — вопросы, которые оставила эта ночь в моём разуме. Ни на один из них у меня не было ответа. Оставалось лишь принять последствия собственных поступков с гордо поднятой головой.
Я помню, что прежде чем уснуть, спросил у девушки, понравилось ли ей, но та отделалась лишь загадочной полуулыбкой и вздохом, похожим на урчание сытой кошки.
Надеюсь, что она ещё не скоро забудет эту ночь. Ведь второй такой возможности может и не предоставиться.
Я проснулся от того, что…
Хотя нет! Наверно стоит расставить все точки над и!
Пробуждение в объятиях девушки — практически всегда хороший знак (бывают, конечно, исключения, но мне не хватает кое-чего, чтобы оказаться среди них — жены). А в случае, если эта особа ослепительно красива и безмерно в тебя влюблена, то это просто потрясающее ощущение.
Но сейчас надо мной нависал здоровенный силуэт, в котором я, протерев глаза, признал Мади. Махлим смотрел на меня со смесью недовольства, зависти и плохо прикрытого уважения. Его второй тени в комнате вроде не наблюдалось, что не могло не радовать.
— Парень… — он сбился, не зная с чего начать. Но потом военная закалка взяла верх. — Сайед Стэфан и его спутники дожидаются тебя внизу.
— Уже рассвет?.. — оголтело озираясь по сторонам, пробормотал я. Здоровяк хмыкнул в бороду, скрестив руки на груди.
— На дворе полдень, сынок.
Моё сердце сделало кульбит.
— Но тогда почему они ещё тут?
— Цыгане, что с них возьмёшь? — рассмеялся Мади. — Как обычно, возникли какие-то внутренние проблемы, поэтому барон и остальные задержались.
— Слава богам, — облегчённо выдохнул я.
— Ваши тёплые вещи уже упакованы. Заберёте их на первом этаже у заведующего припасами, — развернувшись и направившись к двери, добавил махлим. Но на середине пути остановился, почесал бороду и бросил через плечо. — И, я, конечно, сам когда-то был молодым, но на будущее вам совет — будьте потише, а то мне почти весь личный состав пришлось отпустить после вашего кошачьего концерта
Моё лицо неумолимо залилось краской. Благо, Сания ещё спала и не слышала сказанного Мади, иначе девушка просто-напросто сгорела бы от стыда. Но махлим уже покинул комнату и ничего не видел.
Спустя десять минут мы уже выскочили на улицу, щурясь от безжалостного полуденного солнца пустыни и пытаясь на ходу запихнуть в себя пресные лепёшки, которые достались нам от квартирмейстера вместе с остальным. Цыгане, впрочем, никуда особо не торопились — пяток фургонов с парусинной крышей стояли неподалёку, а их возницы, собравшись вместе, что-то горячо обсуждали. Барон — самый пожилой из них — прищурился, глядя в нашу в сторону, приложил ладонь козырьком ко лбу, а затем приветственно помахал рукой.
— Полезай в третий от начала, колдун, — тут же сказал Стэфан, стоило нам подойти. Было видно, что у него какие-то проблемы. По правую руку от него находился хмурый чернявый парень, года на два моложе меня. Видать племянник, фамильное сходство имелось, но в нём было куда больше южной крови. Сам-то барон выглядел выходцем Медины или Голанса. — Там посвободнее. Отправимся в ближайшее время.
Недовольный чем-то отрок сквозь зубы бросил что-то на своём языке. У каждого табора имелся свой собственный диалект, который передавался от поколения поколению.
Спор возобновился с новой силой. Похоже, все остальные уговаривали молодого сделать что-то, что ему совсем не нравилось. Ну да ладно, не стоит совать свой нос в чужие дела.
Мы прошли к указанному фургону, с огромным облегчением прячась от палящего солнца в тени брезента (сегодня я не использовал ледяное плетение, решив поберечь силы). Здесь оказалось на удивление людно — с дюжину человек сидело на разной поклаже и лавках, прибитых к бокам. Все они поприветствовали нас равнодушными кивками. Я ответил тем же, а Сания робко улыбнулась, одёргивая юбку. Ссора снаружи набирала обороты — люди по очереди кричали, а парень отделывался короткими, рублеными фразами явно нецензурного содержания. Часть этих слов мне доводилось слышать от Тии. Всё закончила спокойная реплика Стэфана, произнесённая на всеобщем.