Она незаметно покосилась на Энтони, ловко откупоривающего бутылку. Картину довершала агрессивная мужественность. Итог получался ошеломляющим. И зачем только форма соответствует содержанию? Почему воспоминания о том, каким он был пять лет назад, остались такими же четкими?
Когда Энтони обернулся и протянул Флорри бокал, она заставила себя прогнать эти мысли.
— Спасибо. — Она сделала глоток и мельком посмотрела в окно. — Тони! — При виде серой тени, двигающейся по газону, Флорри невольно стиснула его руку и широко раскрыла глаза. — Посмотрите! Кажется, это...
— Барсук, — негромко закончил Энтони, проследив за направлением ее взгляда. Затем он протянул длинную руку и убавил свет.
Теперь животное стало хорошо видно.
Затаив дыхание и приоткрыв рот от удовольствия, Флорри следила за тем, как барсук поднял морду, понюхал воздух, по-видимому, не почуял никаких угрожающих запахов и неторопливо проследовал в густой кустарник.
— Арчи был бы в восторге, — шепотом сказала она и обернулась к Энтони.
Он не смотрел на барсука. Его глаза, казавшиеся в полумраке почти черными, напряженно всматривались в ее лицо.
— Да? Может, пойти и разбудить его? — проворчал Гриффитс, на шее которого бешено пульсировала какая-то жилка.
От выражения его глаз у Флорри пересохло во рту. Ее ладонь, все еще лежавшая на обнаженном предплечье Гриффитса, окаменела, ощутив, как напряглись тугие мышцы.
Не сводя глаз с лица Флорри, Гриффитс взял у нее бокал и поставил его на буфет. А затем поднес ее руку к губам и по очереди поцеловал каждый палец.
— Пицца остынет, — пробормотала загипнотизированная Флорри, каждая клеточка тела которой таяла от наслаждения. Надо остановить его, надо отодвинуться...
— Да, — хрипло подтвердил Энтони, сжал пальцы и притянул к себе Флорри, у которой не было сил сопротивляться.
Другой рукой он обхватил ее затылок, погрузил пальцы в рыжие кудри и заставил поднять лицо.
Затем он медленно, но решительно опустил голову, прижался губами к ее шее, проложил чувственную дорожку к уху и проник в него умелым языком.
Флорри закрыла глаза и прильнула к нему. Она потеряла способность связно мыслить и едва дышала. Руки обвили шею Энтони и заставили его опустить голову. Их губы слились в поцелуе, и Флорри вздрогнула от облегчения.
Энтони неторопливо изучал ее рот, смаковал его, а когда мужские руки стали ласкать ее спину, по телу Флорри побежали мурашки.
— Флорри... — хрипло и прерывисто сказал он, подняв голову. — Я хочу любить тебя. — Его веки опустились, прикрыв потемневшие глаза.
— Знаю, — так же хрипло ответила Флорри. Она не вынесла бы, если бы он снова сказал эти слова, и предпочла произнести их сама: — Никаких уз. Никакой прочной связи. — Но сейчас это ее не заботит. Действительность. Здравый смысл. Они вернутся завтра. А сегодня имеет значение только одно — то, что происходит здесь и сейчас. Неистовое, невыносимое желание, которое ощущают они с Энтони. С Энтони?
Флорри едва не вскрикнула, когда его руки расслабились, а потом опустились. Она приросла к месту и непонимающим взглядом уставилась в напряженную спину идущего к дверям Гриффитса. Он же видел молчаливое согласие в ее глазах. Должен был видеть...
Энтони медленно обернулся, посмотрел на нее с другого конца полуосвещенной комнаты и протянул руку.
Флорри судорожно вздохнула. Теперь возврата не будет. Он давал ей последнюю возможность передумать, хотел, чтобы она пошла с ним по доброй воле, без всякого принуждения. Кровь ударила ей в голову. Никаких уз. Никакой прочной связи. И никаких сожалений.
Как сомнамбула, она пошла к нему и взяла за руку. Он долго смотрел на нее сверху вниз, дыша так же судорожно, как и она, а затем поцеловал в губы и без усилий взял на руки.
— Папа... — раздался сонный голосок, едва они поднялись на второй этаж и миновали приоткрытую дверь.
Энтони напрягся и прикрыл глаза. Когда они открылись снова, Флорри увидела в них затаенный смех и едва не расхохоталась сама. Сорвалось!
Бережно поставив ее на ковер, Энтони беспомощно развел руками и пошел в детскую. Флорри, спрятавшаяся в тени, слышала его низкий успокаивающий голос и сонные ответы мальчика. Она улыбалась, но сердце ее сжималось. Арчи может быть спокоен. Его папа дома.
Я люблю его. Флорри едва не упала и оперлась о стену. Сила собственного чувства заставила ее затаить дыхание. Я люблю его.
Она оттолкнулась от стены и на подкашивающихся ногах пошла по коридору, заглядывая в каждую открытую дверь с обеих сторон, пока не добралась до последней.