Но теперь зачинщицей стала Кирстен. Со страстью, которой он и не ожидал, она целовала его шею и дюйм за дюймом спустилась до груди.
Руки Рэйлана легли ей на затылок и двигались, вместе с ее головой.
– Как ты красив! – шептала она. Кирстен нежно покусывала упругие мускулы на его груди. Исследующие губы набрели на его сосок в кольце курчавых волос и на мгновение застыли. Рэйлан, томясь в ожидании, затаил дыхание.
Сначала она легонько сомкнула губы вокруг этой бусинки плоти, а затем сладострастно вытянула язык, влажный кончик которого принялся постукивать по ней.
Его бессвязное бормотание означало благодарность богам за это блаженство. Шепча нежности, он гладил ее волосы. Кирстен отвергла желание притянуть ее голову вверх и спустилась ниже, целуя живот.
Рэйлан не успел застегнуть ни пуговицу, ни молнию своих джинсов, разбуженный среди ночи ее криками. Он знал, что если Кирстен откроет глаза, то увидит густой покров темных волос. Страшно было подумать, что еще она могла увидеть. «Пожалуйста, нет. Не порти все сейчас. Она подумает…»
Ее рука скользнула в расходящиеся половинки молнии, и он почувствовал ее пробное прикосновение. Даже сквозь пунцовую пелену страсти, затмившей его разум, угрожая навсегда лишить рассудка, он поразился ее раскрепощенности. Пусть прикосновение было неуверенным, даже робким, но ведь она все же дотронулась. Он хотел полностью отдаться тому блаженству, которое испытал бы, возьми она его плоть в свою маленькую ладонь. Ее ласки стали смелее, и тело Рэйлана отвечало на них. Все его сознание было сконцентрировано только на движениях этой маленькой руки.
– Кирстен, о Господи, Кирстен.., милая Кирстен.., не сейчас… Дай мне..
И вдруг все прекратилось.
Рэйлан открыл глаза. Кирстен сидела в напряженной позе, держа спину неестественно прямо. Она прижимала руки к груди, как будто только что вырвала их из пасти кровожадного чудовища. Глаза были полны смертельного ужаса, словно он монстр из ночных кошмаров.
Ласково позвав ее по имени, Рэйлан протянул руку. Она вся съежилась, избегая прикосновения, и закрыла рот обеими ладонями, чтобы сдержать вопль. На искаженном лице застыл стеклянный взгляд, в котором ничего нельзя было прочесть, кроме страха и отвращения.
С гримасой обиды и недоумения Рэйлан выставил вперед напряженные руки.
– Понимаю. Вы не подозревали, что это я. Больно было говорить это. Почти так же больно, как постоянно подавлять свое желание.
– Дайте мне еще минуту, – прохрипел он. С демонстративной медлительностью Рэйлан сел в кровати, затем так же медленно встал. По пути в ванную застегнул джинсы, зажег свет, включил холодную воду на полную мощность и подставил голову под струю. Он ополоснул лицо и грудь, хотя прекрасно знал, что это не усмирит волнения в крови до завтрашнего утра.
Затем принес из ванной чуть смоченное, водой полотенце. Кирстен отшатнулась, когда он сел и протянул его.
– Вы вся мокрая. Вряд ли это приятно. Вытрите лицо, шею.
Сам того не желая, он говорил грубо. Его попытки обуздать раздражение ни к чему не привели. Ведь он бежал сюда не за тем, чтобы заняться любовью с Кирстен. Единственное намерение, с каким он ворвался в спальню, было дать этой женщине то, что она от него захочет. Он так и сделал.
А теперь Кирстен смотрит так, будто он Джек Потрошитель. В конце концов Рэйлан не делал ничего такого, о чем она его не просила. Нельзя сказать, что он воспользовался ситуацией. Любое животное в мире – от черепахи до зебры – не могло бы иначе истолковать ее поведение. Она сама спровоцировала его на первые ласки. И он поддался. Это ее губы и ее руки первыми побежали по всему его телу, а не наоборот.
Но когда она зарылась лицом в холодное, влажное полотенце и ему стала видна ее почти детская макушка, он захотел погладить Кирстен по голове и сказать, чтобы она не расстраивалась. Откуда в нем опять взялось это сострадание, Рэйлан понятия не имел. В теперешнем его состоянии это было странно. Очень странно для него.
Но тем не менее он чувствовал сострадание, и даже в тысячу раз более сильное, чем на встрече у Мэла, когда впервые проникся этим чувством. Кирстен может отрицать это сколько угодно, но он нужен ей. Для секса. Для любви. Для чего угодно.
Промокнув пот, она отдала полотенце Рэйлану.
– Спасибо.
– На здоровье. – Он сложил полотенце и бросил на ночной столик. – Вам нужно сменить рубашку. Где у вас белье?
– Третий ящик. – И показала на шкаф. Он поискал в темноте, принес свежую ночную рубаху. Потом отвернулся и стоял так, пока тихое «спасибо» не известило его о том, что она переоделась.
– Попробуйте уснуть.
Она послушно легла. Рэйлан накрыл ее покрывалом и склонился над ней.
– Что вам снилось, Кирстен?
– Чарли.
Рэйлану было очень неприятно услышать то, что он уже знал. Однако в его голосе не было ничего, кроме холодной убежденности:
– Но я был тем, к кому вы тянулись.
Глава 5
Она не была равнодушна к мужчинам. Гипотеза о фригидности растаяла как запоздалый снег.
Потягивая кофе на террасе, он смотрел на Кирстен, нежившуюся под солнцем, и думал о том, какая была бы потеря, достанься такое прекрасное тело холодной женщине.
Но это было не так. Фригидностью тут и не пахло. Умом она могла отвергать мысль о любви, но тело не хотело мириться с этим.
Теперь вопросом первостепенной важности было понять: к кому так стремилось это тело? И Рэйлан боялся признаться себе, что знает ответ. Не будь Элис так близко – на кухне, – он бы выругался.
Встреть он Кирстен во времена, когда Демон был еще жив, Рэйлан просто подумал бы: «Каков счастливчик, мать его!» – и не стал бы преследовать ее. Для него не существовало недоступных женщин, кроме (и он никогда, никогда не изменит себе, каким бы ни был соблазн) замужних.
Он жил лишь с двумя женщинами, да и то недолго. Первой была молодая актриса, пробивавшая себе дорогу в джунглях Голливуда примерно в то же время, когда он сам начинал. Общая постель стала для них убежищем от вечной борьбы. Не выдержав испытаний, она вскоре отказалась от своих амбиций стать серьезной актрисой и подалась за легкими деньгами в порнобизнес. Его любовь к ней прошла не столько из-за порнографии, сколько из-за того, что она легко отказалась от своей цели, и так же легко неудачи сломили ее. Кроме того, были еще споры из-за ребенка. Это, несомненно, повлияло на решение Рэйлана.
Другая его «жена» торговала недвижимостью. Заводная, энергичная, амбициозная, она привлекла его своим честолюбием, но лишь до тех пор, пока процентные ставки и скачки цен не стали предметом обсуждения в постели. Этого он вынести не мог и предложил ей повесить табличку «Продается» на одно известное место. Однако предложение ее не заинтересовало, и она не замедлила покинуть их постель и квартиру, обвинив Рэйлана в трусости и зависти к ее успехам.
Ни та ни другая не оставили сожалений, только радость, что удалось так удачно от обеих избавиться. И сейчас Рэйлан Норт не мог не спросить себя, что же ему все-таки нужно от Кирстен Рамм?
Было ли это новое увлечение – еще одно звено в длинной цепи обычных связей, которые он всегда обрывал раньше, чем могло проснуться настоящее чувство? Может быть, все дело в необычности ее поведения – ведь он не привык, чтобы женщины отвергали его. И встретив на своем пути препятствие, не мог же он, черт побери, не принять вызов?
При всей честности с самим собой он мог ответить «нет» на эти вопросы. Страсть, которую он испытал прошлой ночью, шла не от плоти, а из сердца. Не одного тела Рэйлану было нужно, а всю ее.
Но Кирстен будет крепким орешком, если не помочь ей оторваться от этих проклятых воспоминаний. Нельзя даже и думать о том, чтобы ломать другие препятствия между ними – такие, как его популярность и ее непреодолимое стремление к уединенности, – до тех пор, пока она не поверит, что любовь не причинит боль.